— Все, не выжил, бедненький, — проговорила с болью в голосе пожилая и приподнялась. Платок съехал на затылок. Лицо бледное, озабоченное, в глазах — тоска, почти отчаяние.— Третий за сутки сковырнулся. Чего же делать-то будем? Говорила председателю, а он свое твердит, идите, мол, за ветками в лес. Какие тут ветки, не ветками надо становить на ноги, мука нужна, отруби.
— Где вот их, Аннушка, взять-то? — промолвила другая, помоложе, и, шагнув к мычавшим в углу телятам, оглянулась. — И впрямь, что он только думает, Безалкогольный?
— А чего ему, говорю, думать? Раздал летом покосы дружкам да приятелям, теперь ездит, причащается. Придется к бригадиру бежать.
Женщины вышли на улицу, и их внимание привлекло нечто необычное: по дороге от леса к деревне на всем скаку бежала лошадь в странной упряжке. На лошади все было — и хомут, и дуга, и оглобли, но без саней. Оглобли, раскачиваясь, на весу, словно подгоняя, били лошадь по задним ногам.
— Да ведь это наш ‘Каречко,— воскликнула Аннушка, подняв руки, бросилась наперерез лошади, пытаясь остановить ее, но та свернула с дороги и, обежав стороной женщин, снова выскочила на торняк и скрылась за поворотом.
Когда они пришли в деревню, взмыленная лошадь стояла у конюшни и, дрожа всем телом, диковато озиралась по сторонам. Прихрамывавший бородатый конюх, не без опаски снимавший с жеребца хомут, говорил:
— Много чудес перевидал, но такого, чтоб без саней, не встречалось. Придется еспедицию на розыски посылать.
— А трудодень будет? — подскочил шустрый подросток в большой лохматой шапке.
— Экий ты до трудодней. Да чего ты получишь на них? — отозвался конюх и взглянул на дорогу, словно надеясь, что сани должны сами приехать. Потом, махнув с досады рукой, повел лошадь в стойло.
Пока судили, рядили да снаряжали экспедицию на поиски Безалкогольного, от леса, с той стороны, откуда прибежал Иаречко, показалась необычная подвода. И все увидели: райкомовская рыжая кобылица тащила сцепленные сани. На передних санях сидел Дружинин, а на вторых — Безалкогольный, собственной персоной, целый и невредимый.
— Где это вы, Сергей Григорьич, подцепили его, красавца? — удивился конюх, когда «поезд» подкатил к конюшне.
— Пусть сам расскажет.
Тараща глаза на столпившихся баб, Безалкогольный еле выдавил:
— Гузики лопнули…
Кругом захохотали, зашумели:
— Ишь ведь до чего натрескался: гужей от заверток отличить не может.
— А чего ему не пить: пей не пей, а зарплата идет.
