Я подняла голову и отчаянно закричала. Тишина. Потом, возродив угасшую надежду, в темноте забились, захлопали невидимые крылья. Каландер, похожий на бестелесного духа, появился из плотной белесой дымки. Его изумрудные глаза с любопытством оглядели меня и потемневший от времени мост. Я позвенела цепью.
— Пожалуйста.
Каландер шагнул на доски моста, поднимая и на секунду сжимая мячиками чешуйчатые лапы, поводя плечами в плотном белоснежном оперении. Кажется, это была самочка. Она поймала мой взгляд и внимательно всмотрелась в мои глаза – я с трудом поборола в себе желание их опустить. Птица подошла ближе. Один щелчок, и цепь была перекушена. Мне и этого хватило бы. Но не давая мне сойти с моста, каландер коснулась холодным клювом моей лодыжки. Она действовала клювом, как консервным ножом. От нее пахло зерном и влагой. Мне хотелось коснуться чуть встопорщенных перьев на шее, но я не решилась. Было больно – металл вдавливался в кожу, однако через минуту я была свободна.
— Не знаю, как я смогу тебя отблагодарить… — начала я.
Птица наклонила голову, мигнула, отступила назад и вдруг резко взмыла вверх, задев крыльями края моста.
— Спасибо, — крикнула я ей вслед. В туман и лунный свет.
У моста в лунном свете я разглядела на траве белоснежное перо. Прихватила его с собой – через несколько минут из мягкого оно превратится в стальное, и кромки его станут острее бритвы. Чем не оружие.
Я знала склон вдоль и поперек, к тому же туман стал рассеиваться. Обрывки цепи полетели вниз с обрыва, как много лет назад то, что осталось от прежнего моего недруга. В доме Фергюсона я первым делом разожгла очаг, нагрела воды и смыла с себя пыль, грязь и пот. Потом стала искать что-нибудь съестное. На полке обнаружились пачка сухарей и плитка шоколада. Доедала я уже на ходу, жадно вгрызаясь в сухарь, морщась от вкуса шоколада ( не люблю сладкое). Шла и думала.
Я превращу дом в камеру пыток. Зачарую, ослеплю и оглушу иллюзиями. Если нужно, приведу на Холм и брошу умирать на траве. Не пощажу никого. С меня довольно, игра вышла на следующий уровень.
Я поняла, что переоценила свою решимость идти до конца, когда вошла по мосту обратно, на спинку своей кровати. Как выяснилось, не одна я хороша в создании иллюзий. В комнате царил мрак. Мрак. Непроглядная бархатная тьма без единого намека на какие-либо очертания в ее глубине. Во мраке меня ждал зиф.
ГЛАВА 10
Я не умею летать, не хожу по воде, плохо переношу голод и холод и тяжело встаю по утрам. Из доступного мне «наследства» Истинных – только перемещения из мира в мир, умение ощущать общую направленность мыслей-эмоций-сознания… и иллюзии.
