ГЛАВА 7
Появление Веры вывело меня из раздумий. Она принесла блузку и заслоняла меня от взгляда Киприянова, пока я переодевалась.
— Что случилось с теми людьми? — продолжил разговор Крысак, когда Вера ушла.
— С какими?
— С теми, что пошли на Холмы с сыном Странника.
Я помедлила с ответом, отведя взгляд.
— Они не вернулись.
— И что? Может, они там еще?
— Все возможно.
— Как ты узнала, что… как ее… Аглая мертва?
— Ее маскот… кулон рассыпался в пыль. Так бывает, если погибает последний в роду.
— Тюшенька, подержи его у себя.
— А как же…?
— Да, да… Я набираюсь решимости, — улыбка у Аглаи вышла какой-то жалкой. — Но пока не уверена.
— Не уверена, что любишь его?
— Нет… нет… Дело не в этом… Просто подержи, ладно? Мало ли что.
— Когда ты мне расскажешь? Я волнуюсь.
— Скоро…скоро…
Возникла пауза. Мой собеседник смотрел на меня, натужно растягивая губы в светской улыбке.
— Мы так мило беседуем, — сказал Крысак. — Как друзья. Надеюсь, теперь так будет всегда.
— Не будет, — равнодушно отозвалась я.
Киприянов поднял брови:
— Почему?
Я встала с банкетки и подошла к шкафу с книгами. Дом рванулся ко мне обиженным сознанием – ему не понравилась недавно творимая в нем огненная магия. Прости, беззвучно отозвалась я. Я сняла с полки пластиковый короб с книгой Фергюсона, медленно открыла его, полистала переложенные калькой плотные страницы. Киприянов был как стрела на тетиве – остер, напряжен и нацелен.
— Нет, ты только погляди, — хмыкнула я, демонстрируя ему изображение лесного духа, клыкастого и хвостатого. — Ты в курсе, что когда Оливер Фергюсон вернулся, его объявили сумасшедшим. Он действительно вел себя странно: толковал об Элизиуме, о том, что может в любой момент рассыпаться в прах, о потомках какого-то Гренделя, преследующих его – он был хорошо образован, читал древние свитки… Никто не знает, кто привел Фергюсона на Холмы по мосту, кто вернул обратно. Я лично подозреваю какую-нибудь интрижку или шутку. Мы, феи, такие выдумщицы…Он много времени проводил в глубине леса по левую сторону от Холмов, там, где время идет вспять. В мире фейри сменилось множество зим, а в мире людей – лишь несколько лет. ..
Я вернулась на свое место, продолжая листать книгу.
— А может быть, кто-то намеренно использовал его в качестве летописца фейри. Столько фактов, столько легенд было им собрано… И все же… Только посмотри на это чудовище! Какая нелепая выдумка! Нет, нет… Я думаю, это была любовь. Оливер вернулся с разбитым сердцем. Одна из нас сильно его обидела, и в книге он выставил фей никчемными созданиями, притворщиками, лукавыми и наивными одновременно. Всю оставшуюся ему жизнь в мире людей Фергюсон обвинял лесной народ в своем похищении. Родственники заперли его в Бедламе. Фергюсон содержался в относительно хороших условиях, но жаловался на то, что его поместили в место, где потомки Гренделя могут к нему спокойно подобраться, ибо он не слышит мыслей окружающих из-за постоянного шума и суеты, не может сосредоточиться и истощается от близости человеческого безумия.
