В течение долгих минут я трахал ее, прижимая ее к ступеням, издавая громкие животные звуки, рычание и хрюканье, которые были почему-то менее впечатляющими, чем тихие вздохи, которые время от времени вырывались из ее горла.
Оргазм застал меня врасплох. Я не был готов к этому, и я мог сказать, что она даже не была близка к тому, чтобы кончить со мной.
Я прикусил ее сосок, освобождаясь глубоко внутри нее, дергаясь и толкаясь в нее даже после того, как во мне не осталось и капли. Сегодня я был зверем, и все то, что пробудило эту часть меня, было слишком запутанным и многочисленным, чтобы я мог думать об этом сейчас.
Я приблизил свой рот к ее губам, посасывая ее изуродованную губу, чтобы заставить ее углубить поцелуй. Ее губы были мягкими и дрожащими, но в остальном не реагировали.
Я отстранился, надеясь, что она откроет глаза. Но она этого не сделала.
- Обхвати меня ногами за талию и держись за плечи, - приказал я хриплым голосом.
Я не мог выносить такого ее состояния и не мог разорвать нашу связь.
Она повиновалась, ее голова упала на меня, глаза все еще были закрыты.
Я отнес ее к своей кровати, не позволяя ей сдвинуться ни на дюйм, мой член все еще был внутри нее.
Я лежал на ней, мои губы напротив ее уха, прижимаясь к каждой части ее тела, держа свое тело напряженным, удерживая свой собственный вес, все еще умудряясь не раздавить ее.
- Я сделал тебе больно? – Наконец спросил я, вопрос вырвался сам собой, потому что я не хотел ответа.
Ее единственным ответом был громкий, дрожащий вздох.
Я начал прикасаться к ней, и хотя ее тело отзывалось, этого было недостаточно, не то, к чему я привык от нее.
Она была не в себе или не той, которую я знал.
Она отдалилась от меня.
Я вышел, опускаясь вниз по ее телу, решив получить от нее то, что мне было нужно, что не являлось моим собственным удовольствием. Уже нет. Я нуждался в ней.
Я зарылся лицом между ее ног, поглаживая руками ее бедра, широко раздвигая их. Они были скользкими от влаги, ее, моей, и я вздрогнул от удовольствия.
Я приподнял ее бедра, подложив под них подушку. Я поместил каждый ручеек своего семени обратно в ее лоно. Я хотел, чтобы она приняла каждую частицу этого внутри и держала там. Я не позволял себе думать об этом, что это значит, но даже на самом примитивном уровне я видел, что отмечаю ее как свою.
Я наклонился к ее клитору, посасывая его, пока мои занятые пальцы глубоко входили в нее. Я работал над ней, делая все то, что, как я знал, ей нравилось, и хотя Ирис реагировала, я не мог заставить ее отпустить себя.
