[2], с. 51.
Согласно авторам Новой хронологии, принятая сегодня версия всемирной истории была составлена в 16–17 веках И. Скалигером (1540…1609) и Д. Петавиусом (1583…1652), а затем в 17–18 веках Г. Миллером, А. Шлецером и др. дополнена историей Руси. Одновременно летоисчисление «от сотворения мира» было заменено летоисчислением «от Рождества Христова» или «от начала новой эры». Наличие летописей-дубликатов и изменение летоисчисления создало трудности в соблюдении логичности повествования, что привело к многочисленным «нестыковкам». На них указывали уже современники Скалигера и Петавиуса. Например, получалось, что Пифагор, прибывший в Италию задолго до «изгнания царей», тем не менее, считается другом одного из них, мудрого Нумы. По одним сведениям Рим был основан сразу после Троянской войны, а по другим – Троянская война произошла за 500 лет до его основания. Профессор Саламанкского университета де Арсилла (16 век) был убежден, что вся древняя история сочинена в средние века. Ж. Гардуэн, будучи директором французской королевской библиотеки, издал Собрание церковных актов (1715), начиная с первых веков н. э., в котором пришел к выводу, что практически все античные произведения были написаны позже 13-го века. К ним относятся также документы Вселенских соборов, якобы предшествовавших Тридентскому собору (1645…1663) [1], с. 30, 44.
Тоже касается «древних» монет, высеченных на камне надписей. Так известно типичное христианское распятие, рядом с которым написано не Иисус Христос, а ОРФЕЙ БОГ. Получилось, что античный Орфей тождественен Христу, не смотря на то, что жил, как считается за 1,5 тыс. лет до Христа [3], с. 369.
Писатель-историк А. А. Бушков заметил, что уже в 20-м веке англичанин Р. Коллингвуд, видимо, устав согласовывать нестыковки в истории Скалигера/Петавиуса, высказался, что вправе не считаться с фактами, приведенными источниками, но не укладывающимися в логичную картину тех событий [4], с. 5.
О недостатках официальной истории писал Костомаров Н. И.: Держась строго источников, мы должны представить себе Пожарского (освободителя Москвы от поляков 1612 г, авт.) совсем не таким, каким привыкли представлять. Мы и не замечали, что образ его создан нашим воображением по скудности источников. Это не более, как неясная тень, подобная множеству других теней, в виде которых наши источники передали потомству исторических деятелей того времени. Здесь видно, что историк сожалеет, что источники достались нам
