Река Ксанф взмолилась, слишком много трупов, пожаловалась Богам на Ахиллеса.
Но «слишком много» – это сколько?
Мы научились убивать не по одному, целые города можем снести с лица земли. Река Ксанф, другие реки, давно смирились, Земля перестала быть божеством, она принимает в своё лоно всех без разбору, не омытых, не оплаканных, не удостоенных даже обычной человеческой памяти.
Но что-то изменилось, что-то начинает меняться, хотя пока это скорее пред: предчувствие, предмыслие, предосуществление.
Я имею в виду философские трактаты (прежде всего работу Канта «К вечному миру»), международные правовые документы, деятельность ООН и прочее, прочее в этом духе.
Я имею в виду искусство, литературу, кино, театр, они самый чуткий барометр, они способны уловить это пред в одной услышанной фразе, в одной истории, в меняющейся моде, в сухой статистике.
Я имею в виду теоретические работы, книги, статьи, научные дискуссии, которые всё больше расшатывают представление о роковой незащищённости человека перед Силой
Я имею в виду понимание того, что мужчина начинает расплачиваться за своё недомыслие, если не понимает, что века мужского превосходства безвозвратно ушли (уходят). И реабилитацию уязвимости мужчины следует рассматривать как мужское освобождение, как право мужчины быть нежным и чувствительным.
Я имею в виду всё это вместе в разных пропорциях, сегодня одно, завтра другое, но это неумолимо, движение вспять больше невозможно, хотя и движение вперёд даётся с большим трудом.
Таких болезненных ударов, как в ХХ веке, человечество не получало за всю свою историю. Поумнело? Опомнилось? Не сразу, не в полной мере.
Казалось история с «приятелями из Аккрингтона», – их было 500 солдат, все из одного города, все они добровольцами пошли на войну, все как один погибли в первом же «сражении» (кавычки подчёркивают горькую иронию в слове «сражение») в результате газовой атаки, – должна была отрезвить человечество. Не отрезвила.
Казалось бы, газовая атака должна была подвести черту под тысячелетней героической историей человечества. Не случилось.
За Первой мировой войной последовала вторая, уже с использованием более масштабного ядерного оружия.
Казалось бы, пора понять, что слова «мужчина», «подвиг», «солдат», «герой», можно продолжить этот список, «история», «родина», «долг» во многом стали импотентными, но слова эти одних продолжают одурманивать, а другие позволяют этими словами себя зомбировать.
И всё-таки, всё-таки что-то изменилось, что-то начинает меняться.
