Он незлобив, кроток и смирен, но его богатство позволяет воспринимать эти его качества как странность и чудаковатость.
О нём трудно сказать «презрен и умален перед людьми», что его «ни во что не ставили», что каждый норовил бросить в него камень, его богатство становится его защитным панцирем.
Он твёрд в своих убеждениях, он умён и проницателен, его поступки всегда праведны, но мир не ополчается на него за его праведность, мир не обнаруживает, что своим умом и проницательностью он становится укором для всех них, с богатого человека особый спрос.
Он способен понять и простить других, кем бы они не были, он способен сострадать несчастному человеку, который в порыве безысходности и отчаяния, убил женщину, которую оба они любили. Но есть ли у нас основания сказать, что он в состоянии взять на себя наши немощи и наши болезни, а если нет, то мы вправе признать, что его сострадание к несчастному человеку, убившему любимую женщину, остаётся в границах сентиментальности.
Он сплошная «ахиллесова пята», которая, как это не парадоксально, делает его неуязвимым, его не просто жалеют, многие ищут его опеки. Он не удостаивается противоборства людей, которых должна раздражать его неуязвимость, он избегает «смеха богов», которые должны смеяться над его «манией величия». Он не одинок, подобно Ахиллесу, не одинок тотально, космически.
Одним словом, – моё кощунство – великий образ, великое прозрение, и … как бы сказать помягче … роман, который трудно назвать великим.
E. ДЖЕЙКОБ
… как избежать обаяния Силы
Между «Илиадой» Гомера и «Фиестой» Э. Хемингуэя дистанция почти в три тысячи лет.
Многое изменилось.
Вспомним, в те времена, не было календаря, часы только солнечные, освещение только естественное. Театр от восхода до заката, заседание суда, пока солнце светит. Ритм жизни размеренный, спокойный.
Мы живём в другом мире, искусственное освещение позволяет превратить ночь в день. Часы, точные, сверхточные, сопровождают нас повсюду, время гонит нас, мы задыхаемся, спешка стала нашим бременем.
Мы изменились, но думать не стали лучше, до сих пор считаем, что Платон и Аристотель сказали самое главное, а мы только пережёвываем сказанное ими.
Мы изменились, но сохранилось обаяние Силы, которая позволяет защититься от Другого, а при необходимости просто уничтожить Другого.
В этом, в способах уничтожения Другого, мы здорово преуспели.
Вспомним, в те времена не было стрелкового оружия, убивали – святая наивность – по одному.
