И этот же японец потом перед казнью просил: расстреляйте только меня, я заслужил, а солдат моих отпустите, я за них ручаюсь, и я клянусь, они тоже клянутся, что никогда больше оружие против вашей страны не поднимут.
И дед говорил, что – да, они бы поклялись, и да, не воевали бы. Для них это не было пустым звуком, и даже император не смог бы приказать им нарушить эту клятву.
А других подробностей процесса принятия присяги я не помню.
____________
Конец первой части марлезонского балета
