В училище есть радость: засыпать субботним вечером, ведь завтра – спать на целый час дольше! А вместо зарядки – ничего. Ближе к 8.00 начинаем просыпаться сами, привыкший к расписанию молодой здоровый организм работает как часы. У некоторых поллюции. У Дехтяренко Володи разводы на белье почти постоянно. Он не смущается:
– Я привык дома со своей каждую ночь, а тут даже не передернешь; куда не сунься – кто-то есть! – говорит Дехтяренко и идет в туалет мыться.
Если в воскресенье нет «спортивного праздника», вообще красота. Немосквичи пишут письма, перечитывают в десятый раз ответы. Пишу и я бабушке и тете. В армии начинаешь по-другому любить и ценить своих близких и родных, становишься более внимательным и сентиментальным. Перечитываю письмо от бабушки, которая пишет об отелившейся корове и погоде.
Вчера получили денежное довольствие – приятный момент в жизни курсанта. В Красной, а позднее в Советской Армии это называлось оплата воинского труда. Хотя СА нехотя платила солдату деньги. Считалось, что солдат находится на полном государственном обеспечении и наличка ему вроде как и ни к чему. Была распространена моральная форма поощрения: благодарности, грамоты, фотография на фоне развернутого боевого знамени части, занесение на Доску Почета и т.д.
В 1985 – 1990 годах солдат срочной службы получает в месяц 3 рубля, а сержанты – от 8 до 30 руб. в месяц. Курсанты военных училищ на первом курсе – 8-50, на втором – 10-80, на последующих – 15-80. Для понимания размеров этой суммы привожу пример цен: вареная колбаса – 2.20, пачка сигарет «Прима» – 14 коп., бутылка водки – 2р.87 коп., батон сдобного хлеба – 22 коп.
Планируем с курсантом Литвинчуком, что возьмем в чипке, местном училищном кафе. Аббревиатура «чипок» иногда переводится как «чрезвычайная индивидуальная помощь оголодавшему курсанту». Чипок для курсанта – это как Моисей для евреев, раздвинувший Красное море. Сладкая пилюля для всегда полуголодного курсанта. Пойти «легально», не боясь патруля, в чипок, словно побывать в гостях у родных. Правда, наглые четверокурсники лезут без очереди, иногда возникают стычки и даже потасовки.
Набираем молочной колбасы, пирожков и мороженого. Едим медленно, наслаждаясь каждым кусочком. Качаясь от перенасыщения, идем в спальное помещение. Желудок, разбухший и большой, дремал под ребрами. Говорить не хотелось, мы наслаждались сытостью. Команда: «Строиться на обед!» Есть не хочется, но идти обязан. На обеде презрительно смотрим на жидкий суп и кашу.
