Вспыльчивый-Обидчивый, Глухой и Забывчивый | страница 39



– Да… не нужно было тогда его к нам забирать. Нашел бы себе дом и жили бы все хорошо. Ведь у него всегда был характер не в дугу. А сейчас что? Не видели бы его глаза мои, этого пьяницу и бездельника!

– Что вы такое говорите?.. – испуганно сказал я. – Это же ваш брат… А вы так говорите, как будто он злейший враг вам.

– А как мне о нем говорить нужно? Еще скажи, что я его любить должен после этого.

– Должны, конечно должны! – воодушевленно, с трепетом в голосе сказал я

– За что же прикажешь мне его любить?

– Да за то только, что он ваш брат. Вот за это и нужно любить. Что же это за любовь тогда, когда вы любите его за какие-то внешние достоинства. Это уже не любовь.

Старший брат ничего не ответил. Весь его лоб сморщился, голова облокотилась на руку, и вся его поза приняла задумчивый вид.

Наступила гробовая тишина.

Я недолго предавался умозрению. Для меня сейчас было все понятно и просто. Мне понадобилось немного времени, чтобы перевести дух.

Внутренний огонь все сильнее пылал во мне. Я чувствовал в себе невероятную силу, которая способна двигать горы. Мне неудержимо захотелось поговорить с младшим братом. Я ясно сознавал и точно знал, что необходимо сделать то, что говорило сердце. Ноги сами вели к его комнате. Я не успел опомниться, как уже стоял около его двери. Она была приоткрыта.

Сквозь щель в двери я заглянул в комнату младшего брата. Слабое пламя освещало его. Он лежал на кровати, скрутившись в клубок. Я слышал, что он плачет.

Мне стало невыносимо жаль этого человека. Вся внутренняя сила тянула меня к нему. Но я, почему-то, не мог двинуться с места, сильно сжав рукою дверь. Получилось так, что я случайно толкнул ее. Она издала неприятный скрип.

– Кто там?.. Сережа, это ты?

– Да, Владимир Иваныч.

– Подойди сюда. – сказал он, как будто чем-то напуганный. Глаза его жалобно блестели, а лицо, полное отчаяния и невыразимого горя, неподвижно смотрело на меня.

– Что случилось? – спросил я, медленно приближаясь к нему.

– Мне плохо…

После этих слов он скривил лицо и сильнее прежнего заплакал. Слабый огонь осветил его красное и мокрое лицо. Он выглядел так, как выглядит маленький ребенок, лишившийся ласки матери. Он напуган, ему страшно, он ничего не понимает; со всех сторон бесконечный мрак. Для ребенка мама, как ангел-хранитель; для человека, находящегося в отчаянии, любовь, как солнце, – согревает и дает надежду.

Я тихо подошел к этому старому человеку, присел рядом, погладил его по голове и сказал: