Я начал крутиться из стороны в сторону. Мне стало жарко. Я отбросил одеяло. Стало холодно. Я его опять натянул, только оставил ногу открытой. Стало холодно ноге, но жарко телу. Чем больше я двигался, тем мне становилось жарче и несноснее. Внутри творилось такое же неопределенное состояние. Хотелось что-то делать, и вместе с этим не хотелось ничего. Хотелось закричать во все горло, и хотелось замолчать вовек.
«Да что это твориться со мной, в конце та концов!»
Я начал снова думать.
«Хорошо, посмотрю на это с другой стороны… Мне сейчас нехорошо. Я пытаюсь найти причину этому, но понимаю, что ее нет. Но по сути, ведь все хорошо у меня. Все живы-здоровы. Я сам жив-здоров… А что, если не думать о себе?»
Эта мысль возникла так внезапно и поразила все существо мое, что я на мгновение застыл в оцепенении. Увидеть меня сейчас в этом положении, было бы страшное и одновременно странное зрелище. Я был похож на труп; но сердце мое билось как никогда. Я был бледен, но в глазах сверкали краски жизни. В груди у меня жгло, как в печи. Эта простая мысль была для меня светом. Она показалась до такой степени обычной, что я удивился тому, почему она не возникала у меня раньше.
Я задумался о других людях…
Сначала я вспомнил о родителях, о бабушке. Потом начал думать о друзьях и знакомых. Чем больше я думал о других людях, чем больше вспоминал о них что-то хорошее, тем мне становилось лучше. Я совершенно забыл о себе. Я думал о других людях, и меня как будто не существовало вовсе. Я на мгновение представил, что я – это не я, а мои родители, друзья, знакомые, все люди. Я чувствовал жизнь в каждом человеческом существе. Но чувствовал эту жизнь не как отдельную от моей, а как одну единственную общую жизнь всех людей.
Но вдруг я вспомнил о себе. Искушение и зло, показавшие свое мерзкое обличие, не собирались сдаваться, не хотели без боя отдавать меня в руки добра. Мне стало хуже… Все, что хорошее я почувствовал, начинало осыпаться, как старая штукатурка. Я испугался, что потеряю это блаженное состояние, и потому сразу, как дикий зверь, мысленно вцепился когтями за жизни других людей и снова ожил, окрылился; мне стало счастливо. Я стал прикидывать, почему так, но не мог найти ответ. Да он мне и не нужен был. Я начал думать о других, и мне было хорошо. Больше ничего и не нужно.
«Мне ничего не нужно» – счастливо заключил я, глубоко вдохнув.
Я проснулся рано, но встал с кровати только тогда, когда услышал разговоры в другой комнате. К моему удивлению я услышал голос младшего брата.
