Вспыльчивый-Обидчивый, Глухой и Забывчивый | страница 23
После ужина я вернулся на свое укромное местечко на кровати и стал рассуждать. Я думал не только об этом случае, но и о себе, о своей жизни в целом. Не часто удается живя в городе, в этом бурлящем и кипящем потоке жизни, так сосредоточенно подумать о своей собственной судьбе и заглянуть в себя. Я погрузился в мир дум и грез.
Вдруг на мои ноги что-то упало. Это вывело меня из легкой дремоты. Старший брат приносил постельное белье. Сначала он принес подушку и положил мне ее на ноги.
– Да ладно вам, Еким Иваныч. Я сам все притащу.
Он ничего не ответил. Только улыбнулся. Но улыбнулся так, как улыбается маленький ребенок, делая какую-то шалость.
Потом старший брат притащил простынь. Его улыбка еще больше растянулась, а глаза заблестели. Он кинул ее мне на живот.
– И не двигайся! – сказал серьезным голосом он. Но счастливое лицо придавало этим словам столько доброты и нежности, что я по собственной воле не желал бы двинуться ни на метр.
Последний, третий раз, он пришел с одеялом. Он кинул его прямо на меня, и укрыл полностью. Только нос торчал из-под него. Я посмотрел на веселое лицо Еким Иваныча и меня посетило чувство, какое может испытать человек, вдруг увидевший, как в фонтане вместо воды начал рекой идти шоколад. Удивительно и необычно! Несколько мгновений я не мог прийти в себя; но все же и не мог не улыбнуться глазами.
– Как при царском режиме… Не дышать!
В его голосе, словах, движениях, улыбке, было столько чисто отцовского чувства, что я стал невыразимо счастлив. Я с изумлением и любовью смотрел на этого большого человека.
Перед сном я почему-то задумался о бабушке. «Как она там одна живет со всем справляясь? Три старика живя вместе ничего не поспевают, а она одна, да еще женщина. Буду к ней чаще наведываться, помогать. Она наверно за водой сама ходит, кушать готовит, убирает, стирает, а еще огород у нее. И никто не поможет!.. Страшное дело!..»
Мне захотелось прямо сейчас вскочить и побежать к ней, забежать в избу, упасть в ноги и попросить прощения за все. Эта мысль вызвала у меня умиление, а чувства, последовавшие за ней, – слезы.
Мне так было хорошо здесь!
«Я так люблю тебя… жизнь! Я всех люблю: и близких, и отца, и мать, и братьев, и злых людей, и собаку, и лошадь, и травку… Я все на свете люблю!.. Как же хочется всего себя, всю жизнь свою отдать на то, чтобы всем было счастливо»
Мне вспомнилось, как бабушка в детстве садила меня на колени и рассказывала разные сказки и басни. А потом учила меня таким христианским добродетелям, как кротость, смирение, самопожертвование и, конечно, учила меня главной заповеди, чтобы я любил Бога и ближнего.