– Та ну ладно тебе!
– Нет, ну ты ответь… Мне так нравятся вот эти твои волосы на затылке.
– Та ну ладно, что ты все время присматриваешься? Вон, лучше своими делами занимайся.
Но тот не прекращал. Петр Иваныч, почему-то, начал вести себя совсем неестественно и что более примечательно – неразумно. Я все больше слышал от него язвительные замечания на счет внешнего вида старшего брата: его чересчур длинной бороды, грязной робы и дырявых штанов у колен.
– Та ну ладно тебе, хватит уже! – возмущенно крякнул старший брат.
– Точно про тебя говорят: злые языки страшнее пистолетов… Яблочко будешь?
Я никак не мог сообразить поведение дяди Пети. То он веселый, потом зачем-то клевещет на брата вместо того, чтобы добиваться его расположения дальше; а потом, как будто только что не было неприятного разговора между ними, продолжает вести себя так просто и легкомысленно. «Видимо он забывает» – заключил я после сильнейшей умственной работы, от которой кроме головной боли и извращенных чувств, больше ничего не вынес.
Тут они на время замолчали. Слышались только короткие движения. Скорее всего средний брат кушал яблоко, а старший чем-то занимался.
Вдруг зазвенели банки, что-то хлопнуло об землю, и послышался голос старшего брата.
– Ты говоришь, что ее надо выбросить?
– Я такого не говорил.
– Что ты сказал?
– Я такого не говорил.
– Кто, ты? Как же не говорил, когда говорил.
– Я только сказал, что от рассола капуста пропадет и придется ее через несколько дней выбросить.
– Капуста хорошая, от если такая она будет, то отлично.
– Ну не знаю… Сколько делали на воде, все было хорошо. Так вдруг тебе стукнуло в голову все поменять! Ну что за мода?.. Я тебе еще раз говорю, она так быстро испортится и станет невкусная. Что ты тогда с ней будешь делать? Правильно, выбросишь. И что мы есть будем, я не знаю…
На все это длинное и хитрое рассуждение старший брат ответил таким простодушным голосом, что все слова дяди Пети показались мне преувеличенными и глупыми.
– Зачем драматизировать? Все будет хорошо.
Утолив свое любопытство и пролежав на кровати достаточное время, мне невыносимо захотелось двигаться. Но как это обыкновенно бывает после долгого сна, хочется еще без дела поваляться. Лень искусно приманивает своими уловками.
Я пролежал в кровати еще четверть часа.
Наконец, собравшись с силами, я встал, оделся, и дошел до стола с горем пополам.
В комнате было темно. Могло показаться, что ночь еще властвует над миром. Только пробивавшиеся лучики света сквозь ставни говорили обратное.
