Накинув на спину куртку с большим и плотным капюшоном, я вышел на улицу. Впервые за долгое время моя нога переступит порог дома. Даже как-то непривычно выходить туда, за двор. Карты говорили, что кладбище находится в трех километрах от моего дома, на какой-то возвышенности возле леса. От деревни до него идти минут десять, никаких построек там нет, ночью дождливого дня там точно никого не будет. Никто же не хоронит ночью, я прав? Если прав, то до самого утра десятки трупов в моем распоряжении.
Пока я быстро шел в сторону захоронений я все обдумывал «правильность» моего поступка. Что не говори, но я собираюсь оживлять когда-то живых людей, чьих-то отцов, братьев и бабушек. Пусть с большой долей вероятности скелеты так и останутся погребенными под землей, где и умрут, в скором времени, как только будут отключены от моего источника маны; но это же были живые люди… Впрочем, все мои мысленные взыскания уже были бессмысленны — я уже шел в сторону кладбище и возвращаться обратно я бы не стал. Решился — сделай. Довольно простой жизненный принцип, верно? Противоречивый, но простой.
Кладбище в темную грозу оказалось найти очень сложно. Пришлось поплутать, прежде чем выйти на одинокие кресты, стоящие в ночи, подобно исполинам. Захоронения оказались гораздо больше, чем на карте. Только по моим наполовину слепым оценкам тут было захоронено в несколько раз больше людей. Наверное, потому что кладбище старое. Начинается оно со совсем старых могил, со стертыми именами, истлевшим деревом крестов и камнем, поросшим мхом. Дальше идут могилы времен СССР — на многих могилах знаменитая эмблема серпа с молотом, но что еще более странно — почти каждый третий памятник не представляет собой ракету, взмывающую вверх, а не надгробную плиту или крест. Отлитые из железа и покрытые белой и красной краской, они сейчас смотрелись совсем жалко: ржавчина проела их почти полностью, от краски остались лишь жалкие следы, а именные таблички отвалились.
«Думаю, здесь трупы не истлели полностью.» — остановился возле одной могильной плиты.
Я приступил к медитации. Одновременно с этим я выпускал в воздух всю свою ману и формировал из нее уже знакомый комочек магической слизи, который рыскал туда-сюда в поисках доступного трупа. Не найдя тел на поверхности через несколько минут уже достаточно большой комок стал просачиваться внутрь, под землю. Вероятно, он учуял кости.
Ему было тяжело пробираться через толстый слой спресованный, каменистой земли. Но через секунд двадцать я он почти мгновенно исчез, а я почувствовал нового подчиненного. Это был не полноценный скелет воин, и даже не полноценный скелет, а только его верхняя часть: голова, руки и несколько ребер. Видимо, маны не хватило чтобы призвать полностью.
