— Сим добровольно передаю сей амулет в твою собственность, владей по праву, — пробормотала она.
Бран, заранее накрывший ее руку своей, взял амулет, ощущая покалывание в кончиках пальцев. Плата бессильно обмякла, Бран, забыв обо всем, торопливо извлекал зелья исцеления, вливал в нее одно за другим. Флаконы звякали, бились, руки Брана мелькали.
— Амулет от дома, — выдохнула Плата, — позаботься о Марене!
Кто такая Марена, Бран не знал. Вроде бы у Платы были дети? Рука Платы попыталась сгрести его за одежду, обдирая ногти о мифрил брони, оставляя кровавый след.
— Обещай мне!
Бран ощущал, что Плата уже одной ногой в могиле, и как он мог отказать в предсмертной просьбе соратнице?
— Обещаю, — ответил он, затем добавил. — Обещаю, что позабочусь о Марене, кто бы она ни была.
Лицо Платы неожиданно исказила хитрая улыбка, вдойне жутко смотревшаяся на ее изуродованном, окровавленном лице, и она сказала:
— Помнишь ту ночь?
Которую из них, хотел спросить Бран, но не успел. Как выяснилось, не стоило вести разговоры внутри ритуальной фигуры. Пускай Бран нарушил рисунок, но какие-то остаточные энергии из него разрядились вокруг, окутав на мгновение все взвесью маны и крови. Брана лишь немного пощекотало воздействием, но Плате хватило и такого слабенького толчка. Губы ее беззвучно шевельнулись «она», и сильнейшая героиня Стордора отошла к Гаросу.
Бран, тяжело выдохнув, склонил голову. Он знал, что не сумел бы вынести Плату, что та умерла бы по дороге, но все равно в груди засела обжигающая тяжесть. Вырвалась несколькими каплями слез, прожегшими дорожки по щекам, сорвавшимися вниз на тело Платы. Еще один кусочек прошлого умер, безвозвратно и неотвратимо.
Сколько бы ни похвалялись некроманты своими умениями, они оживляли лишь тела. То, что делало людей людьми не возвращалось из царства смерти, даже если те заранее делали себе филактерии с кусочками души. Бран вспомнил двух личей, возродившихся некромантов, с которыми сталкивался в своей жизни, вспомнил их безумие и жажду убивать всех живых. Он сидел и вспоминал, потому что вспоминать врагов и победы над ними было легче, чем друзей, тех, кто ушел навсегда.
Но затем его мысли все равно соскользнули в прошлое.
— Ты знаешь, даже в детстве я хотела быть укротительницей монстров, — сообщила Плата.
Она, в первозданной наготе, лежала на боку, подперев голову рукой, смотрела удовлетворенно.
— Я заметил, — проворчал Бран, невольно вспоминая недавнюю ночь на волках. — Поэтому ты была сверху?!
