Антонов взорвался, покраснев весь.
– И что же это за загадка?
Есть ли ключ, есть ли отгадка?
– Все есть, плохо на душе,
Вспоминать я не в себе.
Кем я был?! В молодости дурак.
Кто я теперь?! Один мрак.
И будто бы я доволен,
Шрамы на лице от побоев;
Нет ни от пьяниц и алкашей,
От судьбинушки моей.
Молчание минуты две,
Антонов думал о чужой судьбе.
Будто обычные слова,
Ведь не знал сути. Суть всегда одна.
– Вы, курить не хотите?
Нет? Ну как велите.
Антонов сам закурил
И тяжко так проныл:
– Вот я помню еще молодой,
Тоже был туп, глуп. Мир мой…
Тоже многое не хотелось бы вспоминать…
(Сказал так, чтоб разговор поддержать.)
Я ведь жил. По разным дорогам
Ходил, присматриваясь на пороги.
На мир этот смиренно гляжу,
Но вновь не определенно хожу.
Был адвокатом, не верю,
Что выпущу из рук карьеру.
Вот недели две и опять в город,
Спросите зачем? Есть повод.
– Опять в адвокатские дела?
Делать то чего не хочешь, да?
– Не знаю. А чего ж отказаться?
Если мне юристом являться.
Не в деньгах счастье,
Но здесь скучно, ненастье.
– Хорошо, когда есть куда деться,
А мне Зарёву здесь тереться.
– А чего ж поехали со мной?
– Чего я найду там? Мне б домой…
Дом, найти родной.
– А здесь то чего его искать?
Как бы попроще сказать:
Лесок, три дома, луга, река…
Что ни наесть пустота.
Природа, да философские смыслы,
Некие там фразеологизмы.
Я ведь жил и рос в городе ведь,
Дескать мне там и умереть.
– Умереть, так легко.
– Что-что? Простите, что?
– Говорю человек живет,
В одночасье раз и умрет.
– А от того и живет ведь,
Сделать дела, продолжить род и умереть.
– Все, рожаю детей,
Пишу книги и конец идей.
– Конечно, здесь много тем,
Стоит ли рассуждать, что ясно всем.
