– Рисуете? И как, получается?
– Сказать по правде, не очень, но я стараюсь. А чем вы живёте?
– Работой… правда очень… специфичной. А в остальном дни мои довольно серые и однообразные.
– Заинтриговали. Что это за специфичная работа такая?
– Не хочу о ней говорить открыто.
– Что ж… она вам хотя бы нравится?
– В ней есть свои… прелести. Но и недостатков хватает. Впрочем, удовольствие она мне всё равно приносит.
– Это главное. Вы выглядите немного грустной… что-то случилось?
– Нет. Плохие воспоминания нахлынули. Давайте перейдём на «ты»?
– Я не против. Кстати, как ваше… твоё имя?
– Жанна. А твоё?
– Максим. Рад знакомству!
– Хих, взаимно.
Мы прогуливались по парку до первых сумерек, разговаривая обо всём, что было нам интересно. Снегопад сгущался, как и темнота, и зарывал в белые хлопья всё, что только мог. Зажглись фонари. Снег сиял и переливался под их горбатыми шеями. А город всё также шумел. Все начали разъезжаться по домам и начались пробки. Где-то сломался автобус, и нервные водители гудели, тщетно пытаясь этим что-то изменить. В конце концов, парковая дорожка вывела нас к проспекту и к людям.
– Парк уже кончился? – Удивлённо спросила Жанна.
– К сожалению, да. Он кончился также неожиданно, как и день. – Сказал я, подняв голову.
– Я знаю одно… место. Проводите… проводишь меня туда?
– Кончено.
Покинув парк, мы пошли по длинным шумным улицам. Свернув под арку, попали в просторный тёмный двор, окружённый цепью домов. Над подъездными дверями тускло горели фонари. В окнах, где был свет, видны силуэты людей, цветов, кошек.
– Нам сюда.
Она потянула меня к дальнему дому, к неосвещённому фонарём подъезду. Мы зашли внутрь. Поднялись на последний этаж. Жанна открыла тёмно-коричневую стальную дверь и зашла в квартиру.
– Я зайду?
– А? Да, конечно, проходи. Не стесняйся. Снимай пальто.
Включив в прихожей свет, она сняла шубу и убрала её в шкаф. Присев на обувницу с мягкой обивкой кремового цвета, она расстегнула сапожки и, сложив их, поставила рядом. Стройные ножки лёгкой походкой прошли по паркету в какую-то комнату. В ней зажёгся свет и раздался голос:
– Максим, ты где? Кофе будешь?
– Не откажусь. – Ответил я, убирая пальто в шкаф и снимая туфли.
Та комната оказалась кухней: белые обои, высокий стол на одной толстой ножке из светлого лакированного дерева, деревянные стулья с обивкой в тон к столу, кухонный гарнитур яркого и нежно-жёлтого оттенка, белые холодильник, плита, посудомоечная и кофе машины. Жанна достала из выдвижного ящика гарнитура пару капсул для кофейного аппарата, включила его и закинула обе в нужные отсеки. В следующие секунды на столе оказались сливки, сахар и пара кофейных чашечек из фарфора. Вдруг она выбежала из кухни и потянула меня за собой в другую комнату. Только мы достигли дверного проёма, как она отпустила мою руку и я замер. Во двор заехала машина, и свет фар проник в тёмную комнату, осветив Жанну только наполовину.
