И почему-то от того, что он один тут хозяин, и может выбрать любую кружечку, и нет сахара, и лень за ним идти, но никто тебя и не заставляет, жизнь показалась интересной и своей. Будто бы теперь наступает особенная свобода, которой раньше никогда не было. И все вроде бы в его жизни остается тем же – никуда не делась бабушка, не вернулась мама, завтра придет Карина и Куга, но все это теперь есть только потому, что Матвей так хочет. А если будет хотеть по-другому, то просто не откроет дверь, не даст никому ключи, и останется тут один.
Спал он плохо. Перед сном подумал, что Куга в армии мог измениться, и что надо было снять ему отдельную квартиру. Но тогда он бы точно обиделся. Нет, Куга оказался прежним.
Никак не мог усидеть на месте, метался по квартире, начиная то драить полы, то названивать друзьям, то резать овощи на салат. Сегодня должны были отмечать его возвращение, и Куга три раза отправлял Матвея в магазин за бухлом – боялся, что не хватит.
Карина пришла раньше и помогала на кухне. Они с Кугой сразу друг другу понравились. Карина слишком долго смеялась тупым солдатским шуткам, а он, нарезая колбасу, склонялся к ней и шептал что-то, отчего она хохотала еще громче. Матвей, который этого и боялся, был уверен, что Куга отсылает его в магазин не случайно, и, вернувшись, он рискует застать сцену, для себя убийственную. Почему-то представлялась короткопалая рука Куги на Карининой плоской заднице. Он даже подумал о том, что если сейчас застанет Кугу на Карине, то возьмет нож и всадит его Куге прямо в ладонь. Нож пройдет насквозь и пригвоздит ее к Карининому заду. Но они все еще готовили и болтали.
Конечно, Матвей взбудоражился не просто так. Куга оказался очень красивым, и так смотрел на нее, что Карина поняла свою мать. Все эти планы на будущее, обещания самой себе – все меркло, казалось глупым и ненужным. Карина смотрела на его ладони и хотела, чтобы эта крепкая мужская рука до боли сжала ее грудь, и чтобы он обнял ее. И поцеловал. Он тоже хотел ее – она чувствовала, но дать ему было нельзя. Не из-за Матвея, конечно, а потому, что она себе пообещала. И обещание свое сдержит. Она сегодня же переспит с Матвеем, и тема будет закрыта. Навсегда.
Вернувшись, Матвей приглядывался к их одежде – думал, что они могли быстренько перепихнуться, а потом сделать вид, что так и пробыли все это время на кухне. Но у Карины по-прежнему торчал уголок этикетки из-за пояса джинсов, и он как бы гарантировал ее неприкосновенность. Матвей понимал, что гарантия вообще-то ненадежная – Карина могла тупо сходить пописать и заправить этикетку, или могла перепихнуться с Кугой, но этикетка бы снова вылезла. И все равно, она частично успокаивала.
