Никитична подошла к кровати, на которой сидел Павел. Ещё тогда, в электричке, он показался ей образованным человеком. Чем-то напомнившим спившегося учителя. И вот сегодня едва она вошла, он тут же низко поклонился ей, усадил на кровать, взял руку, долго разглядывал ладонь, а потом тихо произнёс какие-то странные слова. “Это, мать, латынь, – самодовольно усмехнулся он, – времена, – говорю, – меняются, и мы меняемся с ними. Ну, принесла мне бумагу?”
Никитична протянула ему папку. Усмехаясь, Павел
чётким, почти каллиграфическим почерком вывел на обложке “Жизнь Павла”.
– Вы слово “царь” пропустили, – подсказала Никитична.
– Ну, что же можно и царя вставить, – согласился Павел и вдруг загоготал. Потом после слова “жизнь” он поставил галочку и сверху написал: “царя”.
Тут дверь в палату открылась, и санитарка скомандовала:
– Мальчики! Обедать!
Однако никто из больных, находившихся в палате, не обратил на неё внимания. И только после того, как на пороге появился играющий желваками на смуглом лице Алексей, все тут же покорно гуськом потянулись в столовую.
Последним поднялся Павел.
– Подождите. Вот это вам, когда работать будете. Это ещё учителя мне советовали, когда дети учились. Говорили для соображения полезно, – робко заметила Никитична.
С этими словами она положила перед ним шоколад на тумбочку.
Павел, с недоумением глядя на неё, пожал плечами, усмехнулся и вышел.
4.
Екатерина Гудкова маялась, ожидая конец рабочего дня. Наконец, повесив амбарный замок, она быстро пошла по улице. Лицо её, словно осенённое каким-то презрением ко всему сущему, было решительным и твёрдым.
Подойдя к дому брата, сложенного из такого же самодельного кирпича, как и другие местные постройки, она тут же по-хозяйски распахнула дверь и прямо с порога заорала:
– Что у вас в психушке ещё за писатель такой объявился?
– Откуда информация? – спросил Алексей, отрываясь от телевизора и тяжело поднимаясь навстречу сестре.
– Никитична какую-то папку ему несла. Ты мне эту папку принеси. Хочу знать, что он там пишет. Смотри до чего у них дело дошло, психи историю переписывают.
Заметив рядом с Алексеем на столе кулич и крашеные яйца, она насмешливо взглянула на него, как когда-то в детстве, и спросила:
-Алёшка, а это ещё что такое?
– Да вот Валентина испекла, – словно оправдываясь, промямлил Алексей.
– А ты что же подкаблучник смотришь? Думаешь поможет вам ваш бог?
И ещё раз, с усмешкой посмотрев на брата, хлопнула дверью.
