Как-то Ахмат сказал ему:
—Больше молись. Я молюсь, и мне Аллах помогает. Он и тебе поможет.
Иван Андреевич улыбнулся. Он уже давно непрестанно молился про себя. И молитва не только утешала его, но и поднимала словно на крыльях над этой промозглой жизнью.
Как-то Иван Андреевич сидел у окна и вдруг увидел идущую к дому Антонину Федоровну. Иван Андреевич удивился, как жена вдруг помолодела. «Конечно, – подумал он, – теперь она живет без балласта!» И мелькнула мысль, что, может быть, она никогда не любила его и всегда жалела о том, что вышла за него, дурака, а не за красавца Толю, ставшего директором института…
Антонина Федоровна буквально ворвалась в комнату. Не поздоровавшись с Иваном Андреевичем, она принялась сбивчиво рассказывать ему что-то такое, что Иван Андреевич никак не мог понять, и все пугался, не случилось ли что с сыном или внуками. Наконец до него дошло, что институт, где когда-то работал Иван Андреевич, закрыли и теперь там будут апартаменты.
—А как же Толя? – взволнованно спросил Иван Андреевич.
—Толя теперь… никто. На Кипр собрался и… знаешь, меня с собой пригласил, – покраснев, сказала Антонина Федоровна, потом добавила: – Завтра вы с Ахматом должны отсюда съехать. Валерик наш участок продал. Кредиты у него, долги.
Иван Андреевич опустил глаза и уже хотел спросить: «Куда же нам?», но вдруг ему стало мучительно стыдно, так стыдно, что он даже покраснел.
– Ты что? – закричала Антонина Федоровна.
Но Иван Андреевич не ответил ей, и лицо Антонины Федоровны пошло пятнами. Как ошпаренная она выскочила на улицу. Быстро, почти бегом, пошла на станцию, то и дело восклицая: «Да пропадите вы все пропадом!»
Потом, зажав себе рот ладонью, завыла.
Плакала Антонина Федоровна и в электричке, и уже поздно вечером дома. А после того, как в их квартиру ввалились какие-то бритоголовые мужчины, и вовсе зарыдала в голос, потому что Валерик сказал ей: «Мама, теперь и эта квартира не наша…»
На вопрос, куда ей податься, сын промямлил о том, что у нее подруг полгорода. Подруг у Антонины Федоровны было действительно много, и уже на следующий день ей удалось въехать к одной из них на пару недель. Но теперь, что бы ни делала Антонина Федоровна, ее мучили мысли об Иване. Ей казалось, что если бы сейчас рядом был Иван, все могло быть иначе. Ночью, когда она пыталась заснуть, Иван являлся ей, бледный или весь красный, и после этого у нее бешено колотилось сердце и перехватывало дыхание…
И однажды она не выдержала ночных пыток – решила съездить туда, где оставила мужа на произвол судьбы. Пока Антонина Федоровна ехала в электричке, ее воображение рисовало страшные картины: то ей казалось, что тело Ивана Андреевича валяется где-то в кустах, то оно лежит распластанное на дне котлована, и его терзают вороны. Он даже представлялся ей залитым раствором бетона, в качестве одного из столбов под новую дачу. Мысли путались, она хваталась за виски и пыталась не думать о том, что ждет ее на бывшей даче.
