– Прости, малыш. Просто, понимаешь, когда за тобой идёт весь мир, ты можешь заблудиться, но когда за тобой идёт всего один человек, ты даже оступиться не имеешь права.
Тягость сожаления скребётся в груди. Готу боязно оставлять Чмо одного. Хочется остерегать его, контролировать. Вдруг в хижину проберутся собаки и съедят его прекрасное личико? Вдруг они покусают его запястья? Глупо, конечно, ведь мало кто решится сунуться в такие дебри, да ещё отковырять Чмо будет непросто, но Готу всё равно никак не бросить свою жертву, словно после её смерти он взвалил на себя ответственность. За сохранность трупа. За достойное обиталище. Вот только никогда не случится траурной церемонии, не будет цветов, гроба, священника и прочего добра.
Гот почти присыхает к заколдованному мистическому месту, но ему нужно убираться отсюда. Темнота действует на нервы, так как в ней лучше выявляются призраки. Как фосфорные наклейки, светящееся, когда в комнате выключают люстру и плотно запахивают шторы.
Парень, шатаясь, приближается к оскаленному квадрату окна. Под ним переминается с ноги на ногу Паника. На её голове целое море.
– Готово, – хрипит её напарник.
Та лениво отходит в сторону. Гот поворачивается затылком к обветренному небу в цыпках звёзд. Одна нога упирается в пустоту, точно под ней есть ступенька стремянки. Чувствует, как его лодыжку обхватывают длинные пальцы Паники. Свешивает вторую ногу. В неё тут же впиваются наращённые ногти.
– Сползай. Я тебя держу, – низко сопранит трансгендерная женщина.
Гот постепенно распрямляет локти, отдавая себя на попечение преданному спутнику. Точно так же отдаются волнам, позволяя укачивать себя и выносить на берег. Его волокут по кочкам, по спутанным в косы корням, по каше листьев. Проталкивают в машину. И вновь вспыхивают фары, и вновь перед ними ежевичная чернота, и вновь кусок рябого шарфа развеивается по ветру.
– Теперь подыщем домишко тебе, – механически сообщает Паника, словно зачитывает следующий шаг инструкции.
Почему-то у Гота не возникает никаких вопросов. Ничто его не смущает. Ни холод. Ни лесная воронка. Ни отсутствие пищи. Гот мечтает превратиться в игрушку Зублс, чтобы свернуться в комочек и закатиться в уютную норку.
Когда машина подпрыгивает на ухабах, Гот невольно возёкается в крови. В том, что Чмо оставил на память. Его прощальный подарок делает руки скользкими, они начинают чесаться.
– Отлично, – сама с собой бормочет Паника. – Выкатывайся.
