Дождь не то чтобы стучит – он, словно крупа, сыплется на отлив. Кажется, будто из мешка вытрясают зёрна.
Боль сворачивается на подоконнике. Боль чёрная, как дыра. Всё время дрыхнет, когда улицу занимает серый ливень. Хорошо ей сейчас – если бы не Чмо, под машинами бы ютилась. Гот запускает пальцы в загривок Боли, чешет.
Под шум водопада Гот изображает скелет, стоящий на весах. «Я занималась вандализмом и больше не могу есть». Гот всё чаще ловит себя на мысли, что рисует не по нужде, а по желанию.
«Мы занимались вандализмом, и наша дочь ушла из дома».
«Я занимался вандализмом, и заразился СПИДом».
Гот занимается агитацией. Присоединяется к проекту Чмо. Пока слабо воображает, как они будут пропихивать свои идеи, но делает всё, что в его силах.
Чмо, наконец, добирается до ответов на вопросы. Заканчивает поиски. Да, всё уже сказано. Любовь, природа, война изучены. Смысла в современной поэзии не больше мизинца. Важно не то, как писать и что писать. Важно то, для чего писать. Зачем. Стихотворение должно влиять на читателя. Быть двигателем его жизни. Не обязательно это будет призыв. Не обязательно пафосные призывы не сдаваться. Не мудрёные филологические штуки. Не простые удобоваримые и легко усвояемые условности. Поэзия должна быть жёстко разоблачительной. Мягко утешающей. Хотя поэзия ли это должна?
Чмо виснет над блокнотом. Греется в лапах Матвейки.
«Живи с аппетитом и музой».
– Не то, – решает он. – Как-то несерьёзно получается.
«Тише тишины.
Громче громкоты.
Ярче яркоты.
Слаще сладкоты.
Живи».
– А это что-то! – вспыхивает Чмо. Елозит так, что Матвейка падает на спинку, а Чмо забирается ему на живот, как Маугли на Балу.
«Умираешь – умирай возраждаючи.
Улетаешь – улетай возвращаючи.
Пропадаешь – пропадай появляючи.
Меланхолишь – меланхоль улыбаючи».
Чмо сам не верит, что может написать такое. Как? Ему же свойственны лишь поцелуйчики, обнимашки, фантики и звёздочки. Откуда такие концепты?
«Презираешь – презирай уважаючи.
Обзываешь – обзывай ободряючи.
Избиваешь – избивай исцеляючи.
Помогаешь – помогай».
За окном уже кучкуются дымчато-розовые облака. Пепельно-кисельные облака. Чмо поднимается на ноженьки, усаживает мишку в уголок и пробирается к Фитоняше. В комнату, обставленную зеркалами. И фотографиями. Чмо, не дыша, отодвигает несколько Фотоняш в сторону, чтобы видеть своё отражение в полный рост.
– Не против, если я потренируюсь в читке своих стихотворений? Хочу видеть себя со стороны, – спрашивает Чмо.
