– И будет класс имени Багратиона? Класс имени Николая I?
Удальцова дружески рассмеялась, а Вяльцев вспомнил, как сам школьником делал доклад про пионера-героя Колесникова. Учительница отобрала в классе лучших по успеваемости, раздала им большие красочные плакаты с портретами пионеров-героев и их краткими биографиями (недостатка в такой агитационной продукции советская школа не знала). И на классном часе ребята выступали, рассказывали, а класс выбирал, чьё имя будет носить. Колесников (теперь Вяльцев даже имени его не помнил), доставшийся ему, Андрею, не был известен так, как Марат Казей или Зина Портнова. Андрей вообще впервые услышал о нём, получая плакат из рук учительницы, и был уверен, что у Колесникова нет никаких шансов. И Андрею чувствовал лёгкую обиду: стараешься, а всё равно не победишь. Каково же было его удивление, когда класс предпочёл Колесникова остальным героям-кандидатам. Андрею даже хотелось встать и объявить на весь класс: «Да за кого вы голосуете?! Что вы нашли в этом Колесникове? Давайте выберем Портнову!» Но восторг и сладость внезапно одержанной победы лишили его сил – и класс стал носить имя Колесникова.
– А если не захотят писать рефераты? Если откажутся? – Вяльцев продолжал упорствовать перед Викторией Дмитриевной.
– Не откажутся. Я подключу соцпедагога. А вам ежемесячная премия будет выплачиваться.
Как вольнодумец перед цензором, Вяльцев откинулся на спинку стула. «Что происходит? Как такое получается? – допытывался он у себя. – Я же планирую уволиться, уйти из школы, хоть куда уйти… А мне навязывают дополнительную нагрузку. Зачем мне с рефератами возиться? Зачем вся эта показуха? Чтобы в РУО галочку поставили, да?»
– Я, Виктория Дмитриевна, не горю желанием. Пусть кто-нибудь другой попробует.
– Я уже говорила с Ольгой Михайловной. Но она физику ведёт. Не опыты же ей ставить, согласитесь.
«Вот как! – чуть не выпалил Вяльцев. – И тут всё просчитано. Как умело подводит к тому, чтобы я не отказался!.. Как умело!..»
– Возможно, кто-то ещё захочет…
– Андрей Александрович, отличились ваши ученики, а заниматься с ними должен кто-то ещё? Нет уж, не перекладывайте ответственность на других.
– Ловко! – на этот раз Вяльцев не сдержался. – А почему эта ответственность возложена на меня? Я не согласен.
Теперь уже Удальцова откинулась на спинку кресла. Помолчала некоторое время, спросила:
– С чем вы не согласны?
– Не согласен браться за то, что вы мне предлагаете.
