А меж тем в роддом заезжали машины украшенные шарами и без излишеств. Родные, с букетами в руках, и вооружившись фотоаппаратами, поджидали счастливых выписывающихся матерей с малышами. На их бледных лицах еще отражался отпечаток недавних мучений, а глаза искрились блеском от радостного ощущения материнства.
Мустафа Сабирович доехал до места работы. В приемной Администрации сидели два посетителя. Один из них сильно напрягался. Он цокал, напряженно выдыхал воздух, вероятнее из-за протяжного ожидания. Мустафа поднялся в свой кабинет. К нему навстречу вышел его коллега и друг Заур Мансурович.
– Салам Мустафа, – мужчина протянул руку, а за пазухой держал стопку бумаг, – Я утром к тебе заходил, твой помощник доложил, что тебя на рассмотрение дела Султанова направили.
– Только я, пожалуй, не знал, с чем имею дело, – Мустафа уселся на свое кресло, открыл папку перед собой и разглядывал страницы.
– Об этом все твердят еще со вчерашнего дня. У твоего кабинета акустика слабая, до тебя слухи туго доходят, – улыбаясь, промолвил друг.
– С датой выборов уже определились? – не отвлекаясь, спросил Сабирович.
– Как раз об этом я и хотел поговорить. Тебе известно, что скоро управление поменяется, назначать нового мэра, ну а тот в свою очередь, приведёт к власти новых людей, – Мансурович немного смягчил тон, – Мустафа, ты уже давно на этой должности. Новое руководство не посмотрит не многолетний опыт и упорно попросит освободить кресло, чтоб в нем грелся сын сестры, дяди или брат грядущего начальника.
– Благодарю за заботу Заур, – он вынул очки из футляра и протер линзы, – не думай, что я не тревожусь о своем положении. Ничего серьезного меня не поджидает, кроме отправки на пенсию.
– Не размышляй столь наивно, ты единственное авторитетное лицо на службе в Гор управлении от уходящего режима. А мы много навидались, старина.
Мустафа Сабирович одел очки на нос и пристально взглянул на товарища через них.
– Неужели ты предлагаешь преждевременно опустить руки и добровольно сдаться, без сопротивления?!
– Мустафа, узри на ситуацию трезвее. У тебя больше нет единомышленников. Всем все равно, кто там в дальнейшем придет и чем займется. На безропотную жизнь себе и внукам нажили, фамилию прославили, пора уже и отдохнуть.
– Не ожидал, – Мустафа встал и подошел к окну, держа руки за спину, – не ожидал, что столь безразлично откажемся от своих принципов. Неужели Заур, мы будем из числа тех, кого всегда презирали. Бесстыдно пользуемся располагающим положением, и в момент угрозы отступаем, послав все к чертям. – Он поглядел на приятеля, ожидая от него достойного ответа.
