Мотылёк над жемчужным пламенем | страница 82



На похоронах я не плакал. Да и какие там похороны? Муниципальные службы закопали ее как бомжа, под номером «029-А», в то время как отец находился в месячном запое. Впрочем, ее отсутствие он обнаружил не сразу. Помню, как кричал всю ночь ее имя и просил принести воды, мешая мне спать. Пройдет несколько лет прежде ем я осознаю черноту своего поступка. Мать говорила, что жить мне год-два, но я, проклятье, живу до сих пор. С тех пор не прошло ни дня, чтобы я не пожалел о содеянном, а с недавнего времени ошибки прошлого преследуют меня во сне и наяву.

Я пробовал бросить наркотики, но продержался только неделю. С тех пор я больше не пробовал. Да и какой в этом смысл? Смерть – вот мое будущее. И только такая же потасканная душа помогла мне обрести маленькую надежду.

Варя.

Я не испытывал к ней чувств, меня скорее удивляла ее самоотверженность и принятие меня, ведь даже мать меня не приняла. Мой эгоизм взял вверх. Мне хотелось прожить последние деньки будучи любимым кем-то. Бесчеловечно, знаю.

В аду давно пригрели место для меня.

Я привязался, правда. Тогда я понял, что сильно заигрался. И Варя ушла, а на смену ей вернулся голод. И вместо того, чтобы написать ей или позвонить, я снова берусь за иглу, дабы приблизится к тому, что уже неизбежно. Мне было суждено родится уродом. Мразью.

Мертвецом. Но как бы не была обезображена моя душа, с ней я так не поступлю.

Все по старой схеме – ложка, инсулинка, жгут.

Кто-то долбится в дверь, скорее всего отец соизволил вернуться домой, но мне не до него. Мне нужно забыться. Уснуть и не проснуться.

Все по старой схеме – инсулинка, вена, жгут.

Но когда дверь в комнату распахивается, то я замираю. Очередная пощечина судьбы больнее прежних.

– Витя? – ошарашенно щебечет вовсе не отец.

Она не должна была знать. Видит бог я не хотел, чтоб было так…

Глава#17. Варя

Однажды попробовав это, ты уже никогда не станешь прежним. В твоей памяти навсегда закрепится тот миг, когда ты был невероятно счастлив, одурманен, по волшебству окрылен, и ты будешь непроизвольно стремится к этому неповторимому чувству, пусть даже знаю, что оно погубит тебя.

Любовь – самый коварный наркотик.

Стоя у обшарпанной двери Звягина я с горечью осознала, что стала зависимой. Нехватка – это не грустный термин из медицинского справочниками, это настоящая кара, которое превращает тебя в существо крайне беспомощное. И если первую неделю мне удавалось держаться, питаться кислыми мыслями, что Витя самый обычный парень, типичный эгоист, который не подарит мне ничего, кроме гнетущей боли и обид разочарования, то к концу второй я окончательно оголодала. Сны, будто я разговариваю с ним, прикасаюсь к его руке, губам, иногда просто смотрю в глаза-льдинки, вымотали меня. Мое тело выкручивало от острого недомогания. Было трудно дышать. Каждый новый солнечный день, наполненный пением глупых птиц казался мне отвратительным. Я ждала ночи, как маленький шанс на то, что смогу его увидеть. Пусть нереального, но такого жизненно-недостающего.