– Совсем нет, сынок. Но не сломан. Пойдем, я покажу тебе.
Тут на мое плечо опускается теплая рука, я накрываю ее своей, но обернувшись, никого не вижу. Темнота и только. Жуткая, пронизывающая до самых косточек, хоть и до косточек одна лишь кожица.
– За мной, сынок, – протягивает манящий голос, и я послушно следую за нежным звучанием. Иду уверено, не боясь ударится. – Сюда, сюда.
Скрип открывающейся двери и яркий свет – как окно в другую реальность. Переступаю порог ванной комнаты и замечаю кораблик. До невозможности красивый, он покачивается на слабых волнах проточной воды с ошметками ржавчины. В голову тут же лезут будоражащие мысли, будто бы кораблик тот в логово пиратов угодил или дно пробил на мели да все золото награбленное подрастерял.
– Это твой кораблик, милый. Он цел, – говорит невидимая мама.
– Не мой, – вздыхаю я, опустив голову. – У меня подводная лодка была.
Тихий смех звучит в голове, он ударяется о кафельные стены, разбиваться и неестественно множится. Щекочет затылок. Даже глушит.
– Твоя лодка – подводная, солнышко. Присмотрись внимательнее. Глянь, как под воду погружается.
И тут как по волшебству кораблик ко дну тянет. Сердце замирает от мысли, что сейчас беда случится.
– Нет! – вскрикиваю я. – Он тонет! Там ведь люди!
– Как же так?
– Спасать их нужно!
– Так спаси…
Легкий толчок в костлявую спину, и я делаю шаг. Взбираюсь на бортик ванны, смотрю вниз, но нырнуть не решаюсь. От ржавой водицы исходит пар, поди там кипяток, но вот засада – кораблику-то хуже!
– Ныряй, сынок, не бойся, – поторапливает мама, а у меня нет повода не доверять ей. – Все будет хорошо, вот увидишь.
Во мне решимости больше, чем веса. Закрываю глаза и уверенно выставляю ногу. Густой пар обжигает пятку, но я готов, ведь мама зла мне не желает.
– Быстрее… Давай же… Ну…
Мое тело уже готово полететь в воду, но точно черт схватился за мою пижаму и что есть мочи тянет назад. И снова гаснет свет. Ей богу кто-то издевается.
– Скорее, Витя. Помоги им.
– У меня не получается, – злюсь и паникую я. – Не получается.
– Постарайся, милый.
Мое детское терпение ломается, как тонкая корка льда на лужице, я спрыгиваю с бортика и хватаю за грудки того, кто вздумал мне мешать. С ярым криком тормошу негодяя и бью его об стену. Злость прибавляет мне сил, и я уверен, что не помилую то существо. Всем своим с кулак сердцем желаю ему смерти. Бью. Еще. Еще. Но что-то острое вонзается мне в щеку и заставляет проснуться…
– Ты с ума сошел, Звягин? – с надрывом шепчет Варя. – Отпусти меня.
