– Заметь, условно.
– Не цепляйся к словам.
Несмотря на пугающую обстановку, чувствуя себя на удивление комфортно. Я сажусь рядом и пытаюсь заглянуть в монитор. Звягин резко двигает меня и я падаю с кровати.
Молча проглатываю его грубость и подхожу к стопке дисков.
– Aerosmith [1], Pink Floyd [2], Порнофильмы [3], плакат Queen на потолке, – вслух перечисляю я. – В каком веке ты живешь?
– Ты хотела сказать, выживаю?
– Не мил белый свет, любимый? – хлопаю ресницами. Я явно не в себе.
– С первых же секунд.
– Когда решишь свести счеты с жизнь, предупреди меня. Я с удовольствием посмотрю, как ты летишь с крыши.
Звягин усмехается, но продолжает пялиться в монитор.
– Мне ближе повешенье. Тебе нравятся болтающиеся в воздухе мертвецы?
– Так, все, – психую я и возвращаю диски на место. – Мне надоел твой пессимизм.
Откуда столько пренебрежения к жизни?
– Тебе осталось несколько годков, чтобы понять меня.
– Я никогда тебя не пойму.
– Тебе же лучше.
Собрав волосы в хвост, я втыкаю руки в бока.
– У нас ведь договор, верно? Настала моя очередь устанавливать порядки. Ты сейчас же отлипнешь от компьютера и поможешь мне с уборкой.
Мое заявление насмешило его.
– Сначала ты врываешься в мой дом, а потом заставляешь браться за тряпку? – он поворачивается ко мне и прищуривается. – Признайся, мамаша надавала тебе по башке? Ты несешь несусветную чушь.
– Я говорю нормальные вещи, Виктор. Неужели, тебе не надоело закапывать себя в горе мусора?
– Мне так комфортно. Выкопать ямку для тебя?
Я вскидываю руками.
– Взбодрись, придурок. Ты молод. У тебя впереди целая жизнь. Да, характер дерьмовый, но это поправимо.
– Ты не понимаешь, о чем говоришь, – качает он головой.
Мне становиться неприятно от его слов. Я хочу надеяться, что он это не всерьез. Мне только-только удалось найти человека, кто максимально откровенен со мной. Звягин не врет, не льстит, даже не старается понравиться, но парадокс, мне это нравиться. Его резкость привела меня в чувства. Я учусь разделять. Учусь жить по-новому, в конце концов. Но он будто бы похоронил себя. Почему? Гибель матери так сказалась на нем? Но тогда почему он не ушел раньше? Нет. Нет. Здесь что-то другое.
– Не понимаешь, значит, – с вызовом повторяю я и кидаюсь ему на спину. – Если ты не хочешь жить, то я помогу тебе покончить с этим, – начинаю в шутку его душить.
Звягин пытается защищаться, но выглядит это нелепо. Забавно.
– Фу, Тарасова, не прикасайся ко мне! Отстань! Я натравлю на тебя отца!
