— Вы не готовы ухаживать за мужем?
— Нет. Вы осуждаете меня, я вижу. Но я не могу, он крупный мужчина, а я слабая женщина. И потом, как мы теперь будем жить? Он не ходит, у него нет руки. Я даже прикоснуться к нему боюсь, а Вы говорите — ухаживать. У него лицо все изуродовано. Он был другим!
— Был. Но так случилось. Ваша задача поддержать его, Вы вообще представляете, насколько ему сейчас тяжело?
— А мне? Вы представляете, насколько тяжело мне? Он инвалид! И что я должна с этим делать?
— Привыкать и жить дальше. Вы любили его не за две руки и красивую внешность, наверно было что-то еще?
— Было. Но теперь… Я не знаю, я не могу. Он инвалид на всю жизнь. Как я могу тянуть все на себе?
— Я поговорю с нашим психологом, может быть, он поработает с Вами обоими.
— Вова не согласится. У него характер.
— Он уже согласился. Послушайте, вот говорите все о себе и о себе, но поймите, что вашему мужу в десятки раз хуже, чем вам. Вы его надежда, Вы его якорь в жизни. Через какое-то время можно будет говорить о протезировании. Есть биопротезы, да, это дорого, но ведь возможно. Владимир Сергеевич производит впечатление сильного человека, вместе вы справитесь.
— Вам самой не смешно? Что вы мне сказки рассказываете? Мой муж — инвалид, вы знаете, как жить с инвалидом? Это жизнь? Я жить хочу. Мне всего тридцать два года. И что, всю оставшуюся жизнь я буду ухаживать за ним?
— Нет, он адаптируется, он сможет сам себя обслуживать.
— И все? В слова сам себя обслуживать вы вкладываете полноценную жизнь?
— Я понимаю, вы напуганы.
— Нет, вы не понимаете. Я не думала, что так будет. Иногда мне кажется, что если бы он умер…
— Что вы несете такое?! Его умственные способности не пострадали. Он замечательный, сильный человек. Да как Вы можете?! Как?! — Надя еле сдержала себя, чтобы не наговорить лишнего. А женщина рыдала на диване и заламывала руки.
Надя поставила перед ней коробку с одноразовыми салфетками. Ей стало страшно. Очень - очень тревожно за своего пациента. Не заслужил он такого отношения. Но и осуждать эту женщину она не могла. Действительно, вся ее прошлая счастливая жизнь, которая теперь, оглядываясь назад, представляется именно счастливой, закончилась. И те неурядицы, которые раньше казались проблемами, тоже закончились. А впереди — очень сложный путь. И она не готова ступить на него. Она хочет жить. Не быть рабой больного человека, а просто хочет жить как раньше. Она еще достаточно молода и может выбирать: жить с ним или без его. А как же совесть? С совестью можно договориться и найти себе оправдание. Было бы желание. Можно все.
