— А после дорисовывания на место раздрая пришла тревога. Это что? — тычет ручкой в самую нижнюю часть моего рисунка.
— Головка.
— Чья?
— Ну так ваша же.
— Во-первых, на латинском.
— Капут.
— Тебе без сомнения капут за знание анатомии, а головка — это caput, ударение на первый слог. То, что она, к несчастью, моя, это я понял. Но так-то она caput penis.
— Она самая, — на мой комментарий Лукьянов возвращается к своему ежедневнику и снова делает запись. Какую, увы, мне не видно.
— Снова было что-то плохое?
— Да. Ты не умеешь говорить вслух названия половых органов. Ты — будущий врач, и места для стеснения здесь нет. Итак, что с ней?
— А что с ней?
— Тебя не смущают ее размеры?
— Если честно, я думала это вам польстит.
— Мне должен польстить баланопостит? Хотя, о чем я. Ты, вероятнее всего, и не знаешь, что это такое. И тем не менее, повредила ты мне scrotum. Вот про нее и вещай.
— Что вещать?
— Строение, все слои. Живее. И функции.
— Я не помню какие там есть слои, — честно отвечаю я. — Более того, могу дать руку на отсечение, что ни один врач с вашего отделения это не скажет. Мужчин, у которых были проблемы с данным органом, в расчет не берем. Они, конечно же, этого не знали, но как прихватило Фаберже, так узнали и строение scrotum.
— То есть ты добровольно разрешаешь мне отсечь тебе руку, если кто-то расскажет про ее строение из врачей женского пола?
— Да, — несмело отвечаю я. Но ведь в реале это действительно никто не вспомнит. Кто может помнить то, что было на первом курсе, да и то, что не используется в обиходе?
— Я возьму на заметку. И тем не менее, это должна знать ты. Никогда не знаешь где и когда пригодятся те или иные знания. Назови функции scrotum.
— Вместилище для testis и поддержание их оптимальной температуры для нормального сперматогенеза, — удовлетворенно произнесла я, взглянув на лицо своего вынужденного собеседника. Могу поклясться, что он не ожидал, что я хоть что-то скажу. А тут на тебе, даже «Фаберже» на латыни.
— Ну хоть что-то, — снисходительно отметил Лукьянов, взглянув на свое запястье. А если быть точнее — на часы. А вот это неожиданно для меня. Так уж сложилось, что часы на руках мужчины — это моя тайная любовь. А когда эти часы красивые и дорогие — и подавно. Хотелось бы сказать, что это китайская подделка, но нет. Точно настоящие. У папы точно такие же. А теперь закономерный вопрос: откуда у него такие? Это же не частная клиника, а больница с тараканами.
