Рома миновал то самое место, где Аня окликнула его, прошел скамейку, на которой они болтали, махнул через лужу кофе на асфальте, и некие сомнения заползли к нему в душу. Милое личико улетело от него и явился образ высокомерной, холодной девицы. Если б только не эти бриджи, которые должен вернуть, и то нахальное поведение с его стороны, за которое следует извиниться, то он предпочел бы более никогда не встречаться с Аней.
Но что ж теперь думать об этом: сделанного не воротишь… Роме точно придется встретиться с нею, и, быть может, цветами он загладит свою вину… однако, первым делом ему стоит помириться с родителями. Да и, вообще, пора бы уже перестать быть таким… таким… дураком!
_____________________________________________________
Полдевятого. Вечер. Красивой, но однообразной картиной плывет розовая вата по небу. На земле воцарилась всеобъемлющая нега, и ее влияние стало так велико, что даже солнце, поглядывая на мир матовым глазом, едва сдерживало дрему. Но, стойте!.. Стойте!.. Бежит тучка!.. С криком, точно избалованный ребенок, влетела она в центр композиции, пнула, растолкала все вокруг себя, и тут же ринулась в другую сторону. С намерением плюнуть в сердце города явилась она, но получилось все то же, что и всегда – сцепилась с облаками и расхныкалась. Вся в слезах убежала тучка… и за нею устремилось всякое людское безразличие. «Радуга», «радуга!..» единым голосом закричали дети, указывая пальцем вверх. И действительно… Какой красивый мост раскинулся над городом! Люди задрали головы; одни убедились, что волшебство существует, а другие очередной раз прокрутили в голове процесс возникновения физического явления. Кто-то вышел подышать свежим воздухом на балконе, кто-то принялся бродить по улицам, а кто-то…
А кто-то – в белой рубашке, выглаженных брюках, с букетом цветов сидит на скамейке и, потирая щетинистые щеки – которые не выбриты по досадной оплошности, – думает: «черт побери, как же быстро пролетели эти два года с нашего знакомства!..»
Он откинулся на спинку и вдохнул полной грудью. Усталость после рабочего дня дает о себе знать.
– Без пяти минут девять. Интересно, опоздает ли она?.. – закатывая рукава, подумал он, – впрочем, опоздает, как всегда.
Он залез в карман, чиркнул спичкой и закурил сигарету. Под гнетом круглой даты его так и тянуло на всяческую лирику. «Как все изменилось, подумать только…». Он припомнил свою девушку образца двухлетней давности, сравнил с тем, какой она является сейчас, и пришел к выводу, что теперь она меньше красится, строже одевается, подняла волосы и более не пользуется помадой с блестками… Он поднес сигарету ко рту, сделал первый полный затяг, как в толпе мелькнуло белое платье.
