Однако Роме и Никите не было никакого дела до всеобщего мнения студентов, как нет дела быкам до мошкары: те вроде бы крутятся, жужжат перед рогами, и больше ничего из себя не представляют. Все сидевшие ниже студенты были для них очкариками и ботаниками, то есть самого презренного рода людьми, которые высказывают своё недовольство друг другу и не в состоянии выразить его тому, кому бы это следовало. И правильно, что не решались. Рома так и ласкал в душе желание выбить кому-нибудь очки, а также все прикидывал: в какую же сторону следует увернуться, дабы миновать чужой кулак и прибавить силы своему удару за счет инерции? Очевидно, если противник правша, а так происходит в большинстве случаев, то надо брать влево и бить с ле…
– Ну что, начинаем? – вопрос, который вывел его из задумчивости.
Рома предпочел ответить без слов. Он прижал бутылку к парте, зацепился крышкой об уголок, дернул вниз. Крышка чпокнула и отлетела куда-то в сторону. Подобно гейзеру вздыбилась пена над горлышком, и Рома как можно быстрее отстранил бутылку от своих белых брюк.
– Разумеется начинаем!
Приятели чокнулись… чокнулись как на свое, так и на всеобщее удивление чересчур громко. Звон дрогнул в стенах и покатился вниз. Первый ряд обернулся, украдкой взглянул на профессора и вновь повернул голову. Даниил Альбертович, профессор докторских наук, хоть и был человеком древних укладов да туговат на ухо, пропустить такого нахального звука не мог. Он побагровел в секунду, скинул очки и, не считаясь с возрастом, подлетел к первой парте. Во всю глотку, каким-то бесовским, обезумевшим голосом завопил он.
– Кто чихнул? Я спрашиваю: кто чихнул?! – пробегаясь по трибунам глазами, он вглядывался каждому студенту в лицо. Весь вид его показывал, насколько ненавистны ему нарушители порядка.
– Вы пытаетесь сорвать пару, паразиты?! Сколько раз говорить, что при мне чихать запрещено!.. Запрещено – и все тут, – заговорил он смягченным и писклявым от старости голосом, уже несколько опомнившись. – Понятно вам, вредители? Ишь, чихают, бацилл на меня раскидывают… Нет, на лекции нельзя чихать, это недопустимо. Вы должны блюсти дисциплину, пресекать попрание на корню… где вообще видано, чтобы студенты чихали на преподавателя. Вот в наше время такого не было: чихнул кто нахально, то сразу в шею гонят, все, – он пискнул на последнем слове от усердной жестикуляции, – сразу! В шею! В шею! Без каких-либо разговоров!
Даниил Альбертович развернулся, показав со всех ракурсов свой измалеванный мелом костюм, и зарычал, закряхтел, издал ужасный звук, какой обычно производят старики, когда пытаются привести в порядок голос. Он попятился к доске… как в этот же самый момент по аудитории разлился чих – раскатистый, дребезжащий в воздухе. Никита поправил каштановый чуб, который свалился ему на лоб после внезапного чиха, и покосился на своего соседа. Тот сидел с влажными глазами, разинув рот, смотрел вверх на потолок. В одной руке у него была бутылка, а другая в судороге сжимала носовую перегородку. У Ромы щекотало в носу с такой силой, что никакие народные способы не помогали сдержать порыва. Лицо его скорчилось. Он зажмурился. Рука подпрыгнула. Бутылка плюнула пеной. Стекла в аудитории дрогнули.
