11
Если бы кто захотел сыграть с нами злую шутку, в раз перечеркивающую принципы тонкой натуры нашего главного героя, то он непременно б сказал, что шопинг способен снять все горести Ромы Зубренко. И, даже я, автор этого рассказа, готовый к самым неожиданным поворотам сюжетной линии, выпучил бы от негодования глаза и, скинув оковы благоразумия, как плюнул б эдакому шутнику в лицо за подобные глумления!
Но кто же знал, что скрыто во времени и какое значение несет в себе сатирическая линия жизни, кто же знал – наступит момент, и шуткой раскроются пред нами замыслы судьбы? Кто же знал, что Рома, выйдя на улицу после покупок, почувствует себя совершенно другим, будто бы заново родившимся человеком? Мысли, которые зимней стужей сидели в нем, которые сковывали все его существо, теперь развеялись и явились теплым ветерком. Лучи солнца играли на Ромином лице и он, довольно прищуривая глаза, двигался по главной улице своего города. Кончики его ботинок свистели в воздухе, руки болтались без остановки, голова крутилась по сторонам. За ухом торчала сигарета. Он был в своей новенькой дубленке.
Рома видел, что каждый прохожий обращает на него внимание, и он отвечал тем же. Мужчин он приветствовал своей походкой «вразвалку» и прямым, вызывающим на дуэль взглядом. На женщин он смотрел снизу вверх, а в конце плутовски улыбался. Все это делал потому, что обрел небывалую уверенность в своих способностях, не сильно заботясь, откуда вдруг взялась эта смелость, решительность и даже дерзость.
Л.Н. Толстой писал, что никакая сила не имеет такого разительного влияния на направление человека, как наружность его, и не столько сама наружность, сколько убеждение в ее привлекательности. И это суждение так звонко откликнулось мне, ведь в жизни я много раз имел дело с людьми некрасивыми, которые делились на два вида; первые знали о своей уродливости, стеснялись ее и от этого становились еще некрасивее; вторые же совсем не находили в себе изъяна, жили припеваючи и даже были убеждены в своей обаятельности так искренне и сильно, что убеждение это передавалась и мне, отчего я каким-то удивительным образом влюблялся в них. Я подозреваю, что уверенность в собственной силе есть харизма человека.
