– Вы больной… – сказала Вера, прижимаясь ко мне плечом.
– Это вопрос или диагноз?
– Это констатация. Вы сдвинутый…
– Да. Любовью к тебе. Вернее – желанием. Я тебя постоянно ХОЧУ. Это хроническое.
– Вам так хотелось меня помучить? Вам это было приятно?
– Не-зна-ю…
Я, и в правду, не знал.
Недавняя злость на Веру прошла. Подозрения в пособничестве Велиалу казались глупостью.
«Не может эта податливая и горячая прелесть быть ведьмочкой – это противоречит законам Гармонии.
Не может божественно-красивое и совершенное быть Злом.
Не может уродливое нести Добро».
***
– Я не хочу уходить, – сказала Вера, разбавляя сладкое забытье.
– Даже после того, что произошло?
– Даже… – она потянулась.
– Я тоже не хочу, чтобы ты уходила. Оставайся.
– А можно?
– Я же сказал. Можешь навсегда.
– Где-то читала, что «навсегда» и «никогда» – страшные слова. Изначально не правильные. Нельзя их употреблять. Они лгут…
– Может быть, – блаженно проворковал я, поглаживая липкий, истерзанный бархат между ее ног. – В жизни много страшного и неправильного, чего делать не следует. Вот, например, мы с тобой сейчас лежим голые, липкие, пахнем потом и спермой. Я трогаю тебя за самое сокровенное, за что ЧУЖИМ дядькам трогать категорически нельзя. А перед этим мы жестко трахались, нам чешутся и щемят натруженные места. При этом, мы не состоим в браке, ни по гражданским, ни по церковным законам. И если бы сейчас нас увидели твои родители, то… ну, ты представляешь, что было бы. А перед этим… Мы многое делали перед этим, чего делать не принято. Само твое пребывание здесь со мною – страшное и неправильное. Тебе семнадцать, мне – сорок пять. Я старше тебя больше, чем в два раза. Я старше твоей матери и отца! Но мы же ЕСТЬ здесь и сейчас. И небо не упало нам на голову, и земля не разверзлась под ногами. Значит – МОЖЕТ ТАКОЕ БЫТЬ. Как и слово – НАВСЕГДА. Таким образом – оставайся навсегда.
Вера ткнулась головой мне под мышку, запустила узкую ладошку в шерсть на груди, принялась наматывать ее на тоненькие пальчики.
– За нашу встречу я продал свою душу. Ты веришь в душу?
Вера молчала.
– Ты веришь в душу? – не унимался я.
Вера отрицательно качнула головкой, с усмешкой смотрела на меня.
– А в Бога? Или в дьявола?
– Вы переутомились.
– Не называй меня на «вы»!
– Я не могу…
– Но недавно же могла!
– Я тогда не соображала. Чудной вы… То творите со мною ТАКОЕ, что вспомнить стыдно, – Вера вздохнула, – то о Боге спрашиваете.
– Не переводи разговор. Я давно хотел сказать…
