После выгула Раймонд получил веник и совок, старательно подмёл пол. Затем (это меня удивило) он из бутылки сбрызнул дощатый пол водой и тряпкой вытер. По полу я ходил в носках, обувался в коридоре возле камеры, успев отморозить себе ноги. И обувь была промороженная насквозь.
Около десяти утра меня повезли к следователю на допрос. Первым делом раздеваться донага, приседать, одеваться, руки перед собой, наручники, ко мне пристёгнут конвоир и ещё двое по бокам с автоматами, «три красивых охранника» (по Высоцкому). Конвоиры не проявляли ко мне ни отвращения, ни симпатии, для них это было ежедневной рутиной возить преступников на допрос. Следователь первым делом попросил снять с меня наручники. «Он же не убежит». Конвоир ответил: «Он сказал не снимать». Кто этот ОН? Сам ОН?! Затем поинтересовался, как мне в камере, всё ли меня устраивает. Я сказал, что всё чудесно, вот только нет туалета, из-за этого я всё время хочу в туалет.
– Что, прямо сейчас хотите?
– Да, нет сил терпеть.
Я решил, что любым способом должен попасть в туалет для людей. И стыд тут неуместен. Я для них не человек, потому могу себе позволить быть бескультурным животным. Следователь сказал, чтобы меня отвели в туалет.
– Вы не будете отстёгивать меня от себя?
– Нет.
– Я буду срать, придётся вам вытирать мне зад.
После этого меня отстегнул от себя. То есть поссать с пристёгнутой рукой к его руке было не страшно, а вот уже дела поважнее поколебали решимость конвоира выполнять приказ самого ЕГО. Я воссел на унитаз и хотел закрыть дверь, но мне сказали не закрывать. Двое конвоиров стояли и смотрели, как я сру. А я получил огромное удовольствие, извергнув из себя всё то, что так давно требовало выхода. Ощущения были невероятными! Подтирать зад в наручниках получится не у каждого, но я сумел. А потом мне предложили помыть руки. В наручниках. По факту это было полоскание под проточной водой. Мне удалось выдавить мыло из диспенсера, но намылить руки не получилось. Это был единственный раз за трое с половиной суток, когда мне удалось помыть руки. Жаль, что на допрос возили лишь один раз, туалет там намного лучше нашего.
Затем мы вернулись в тёплый просторный кабинет. Следователь не проявлял ко мне каких-либо эмоций, говорил ровным голосом, всё по протоколу, как положено. Пришёл государственный адвокат, я подписал отказ от адвоката, ибо цирк не люблю с детства. Мне было озвучено, что я имею право не свидетельствовать против себя, то есть не давать показания. Нет, показания я давать буду.
