— Конечно, — отвечает она, нахмурив брови, словно собираясь сделать мысленные заметки.
— Честно говоря, поскольку я так уж устроен, моей единственной мыслью было — надеюсь, ты никогда больше не наденешь это платье на выход.
— Что? Почему? — Она с укоризной смотрит вниз.
— Потому что, когда ты сделала это, я увидел все. Так что, либо ты не надеваешь это платье, либо надеваешь под него большие бабушкины панталоны. А еще лучше — мои баскетбольные шорты.
Она смеется над этой мыслью.
— Боже правый, это уж слишком. Хорошо, что ты не мой парень.
Ее ответ заставляет мое лицо слегка напрячься, но я скрываю свою реакцию и повторяю:
— Да, хорошо.
— Ладно, давай попробуем что-нибудь посложнее. О чем ты думаешь, когда я делаю так? — Она наклоняется и снимает крошечные белые стринги, те самые, что я прекрасно видел всего несколько секунд назад. Она выпрямляется и отбрасывает их за плечо.
— Я много о чем думаю, — отвечаю я, проводя руками по обтянутым джинсами бедрам. Мне больно сейчас находиться так далеко от нее, и не думаю, что продержусь долго.
— Ладно, например, что именно? — Она жестом просит меня объяснить подробнее.
Я прочищаю горло, мой взгляд скользит по ней, как по призу, на который я должен претендовать.
— Я думаю о том, что, судя по влаге на моих джинсах, могу сказать, что ты уже промокла. На самом деле, ты, наверное, была такой весь вечер. Точно так же, как у меня был полустояк всего лишь от поездки сюда. Так что, поскольку весь вечер ты пробыла такой мокрой, значит ничто не сможет остановить эту влагу, стекающую по твоим бедрам.
Она делает большой глоток воздуха, будто на секунду забыла дышать.
— А что будет, если ты увидишь, как эта влага стекает по моим бедрам?
Я пригвождаю ее порочным взглядом.
— Естественно, мне придется слизать ее с тебя.
— О, Иисус, Мария и Иосиф, — нараспев произносит она, и в ее голосе слышатся одновременно рыдание, стон и мольба.
Не в силах больше оставаться в стороне, я встаю и делаю три больших шага, оказываясь рядом и возвышаясь над ней. Она босиком и совершенно голая под этим платьем — просто чудо, что я продержался так долго.
Провожу пальцами по ее рукам и чувствую, как по ее коже бегут мурашки. Опустив руку, я мимолетно касаюсь кончиков ее пальцев, и подбираюсь к подолу платья, прокрадываюсь под ткань и нахожу пальцами нежное средоточие ее женственности.
— Как я и подозревал, — хриплю я, когда мои пальцы скользят по ее складкам. — Чертовски промокла насквозь.
