Еще издали она увидела, как на солнце засверкали кресты, венчающие собой купола храма. И Ольге казалось, что она видит не кресты монастырского храма, а родные берега, показавшиеся, наконец, ей на горизонте, после долгих лет странствий, в волнующемся и бушующем море жизни. Войдя в монастырские ворота, она не стала входить внутрь храма, а обойдя его направилась в глубину монастырского двора, и увидела там того, кого казалось и ожидала там встретить. Там находился Евдоким и выполнял свое обычное послушание – рубил дрова. Она, не задумываясь направилась прямо к нему, и подойдя кивнула в знак приветствия головой, сказав:
– Здравствуйте! А я к вам…
– Здравствуйте! – кивнул Евдоким спокойно, и ничуть не удивляясь. – Я знаю… и уже давно тебя жду. – Он воткнул топор в пень, на котором рубил дрова, снял с себя пятнистую камуфляжную куртку и вытерев об ее изнанку лицо и руки, кивнув ей в сторону, сказал: – Пойдем.
И они направились к храму…
Потом к немалому удивлению станичников Ольгу все чаще и чаще стали видеть идущей в монастырь, а старушки, постоянно бывающие там, говорили, что со временем она стала ходить туда почти каждый день, стараясь не пропускать ни одной службы. А потом она пропала… Просто в один день, она собрав в небольшой чемоданчик свои вещи, замкнула хату, ключ отдала соседям и ни слова никому не говоря, села на проезжающий мимо автобус и отправилась восвояси.
Однажды одна станичная баба побывала в каком-то женском монастыре и не поверила своим глазам, когда узнала в одной из его сестер Ольгу. На вопрос:
– Вы ли это Ольга Владимировна?
Она скромно ответила:
– Я.., только я уже не Ольга, а сестра Александра.
Баба было хотела начать разведывать, что да как, но сестра Александра опередила ее и мягко, но тверда проговорила:
– На все воля Божья! Пути Господни неисповедимы. – И только немного замедлив, поинтересовалась у станичницы: – А что там Виктор?
Баба немного растерялась и оторопела, вначале и не поняв о каком Викторе шла речь, а потом даже смутилась и испугалась, не зная что и сказать ей про виновника смерти ее сына, словно боясь ее огорчить, неуверенно проговорила:
– Да ничего… Он за ум вроде взялся – пить бросил. Наши бабы теперь на него и не налюбуются! Правда, он теперь в монастырь зачистил, с Евдокимом своим сдружился…
– Ну и, слава Богу! – просияло лицо сестры Александры. – Значит, Бог услышал наши молитвы! – и потом добавила, поклонившись станичнице: – Простите, мне пора…
