– После обеда и трудов праведных не грех и отдохнуть! А ты, Вань, поди да полови рыбку в реке, наверное, рыбы развелось целая уйма!
Послушавшись совета отца Ванька пошел к реке и сняв портки забрёл в воду. Он долго руками прошаривал крутые берега реки, намереваясь голыми руками наловить вялых, но скользких налимчиков. И всё же, Ваньке удалось выловить пару налимов: одного побольше, а другой оказался чуть поменьше. От продолжительного нахождения в холодноватой воде, Ванька продрог. Его тело покрылось мелкими пупырышками, кожа стала похожей на кожу ощипанной курицы. После обеда они пахать переехали ближе к селу, где загон земли, по новому разделу, им достался на полпути от села к лесу. Ввиду спорного земельного вопроса и из боязни жителей улицы Кужадонихи, отец проехав два раза пахать, оставил Ваньку одного, мысля для себя, что мальчонку-несмышлёныша никто не прогонит и не тронет. Уходя домой, отец наказал Ваньке: – Ты паши и если кто будет приставать к тебе, то паши и помалкивай, сошлись на землемера. Сначала, пашня у Ваньки шла хорошо и спокойно, но вскоре шедшие со стойла от Серёжи, а полными дойницами молока, кужадонские бабы с угрозой спросили его: – Ты паренёк, чью землю-то пашешь? – Нашу! – смело и твёрдо ответил Ванька. – Уходи скорее от сюдова, пока тебя наши мужики не избили. Это земля, спокон веков, наша! Кужадонская! – Была ваша, теперь стала наша, – бойко и бесстрашно ответил Ванька, – мы тут ни причём, так землемер намерил, – словами взрослых добавил он шатко, но уверенно шагая за плугом и насторожённо прислушиваясь к бабьему недружелюбному разговору. Бабы, приостановившись на дороге, потаённо и злобно взлядывали в его сторону, скрывая от него какие-то злонамерения. А Ванька, не придавая, особого значения бабьим замыслам спокойно ушагивал за плугом, а гулявший по полю ветерок играл его русыми кудрями.
Отец, придя домой, от междуделья, решил выдолбить топором свиное корыто из свилеватого осинового комля. В минуты передышки, Василий Ефимович, с интересом наблюдал, как в куче мусора копошатся куры. Петух, сторожно оберегая кур, гулко, как-бы с угрозой похлопав крыльями и встав на цыпочки, гордо изогнув шею, с ошолело вытаращенными глазами и широко распялив рот, надрывно прогорланил своё ку-ка-реку. До слуха Василия дошло неторопливое, с какой-то нудной расстановкой, кудахтанье курицы, которая прячась от людских глаз, где-то в глубине сушил, угнезживаясь, готовилась снестись. Выдолбив корыто и отделав его теслой начисто, Василий Ефимович, решил проверить его на водоудержимость. Он взяв в руки конное ведро хотел-было им зачерпнуть из лагуна воды, но заметив в ведре остатки грязных помоев, злобно выругался: –Во черти, чистое ведро запоганили! Взяв другое, чисто ведро, он зачерпнул им из лагуна воды, которая хранилась в нем на всякий пожарный случай. Влив воду в новое корыто, ему оно понравилось и в душе похвалив себя за мастерство, он в полголоса проговорил: – Вот и посудина для кормления свиней сделал.
