– Очень добрый мальчик, – поддержала Полина, – только замуж во втором классе-то не торопись.
Вся эта пустая дачная болтовня как-то странно действовала на Олега. Он вдруг начал пугаться собственных мыслей, которые шептали: «Таня любит Полину. Я добрый мужчина. Тане нужна мать. Полине не нужны чужие дети и вдовец, который старше ее на 10 лет».
10.
Воскресенье подходило к концу. Когда Олег развез всех по домам, солнце уже пряталось за горизонт, с Таней они были дома только вечером.
– Папа! – Дочка повернулась к нему вместе с телефоном, который светился у нее в руках. – Смотри, какую Полина мне смешную картинку прислала.
– Я смотрю, вы подружились, даже телефонами обменялись. – Олег попытался скрыть радость от того, что у дочери был номер тети Полины.
– Ага, она сказала, что я могу писать и звонить, когда захочу. Ты же мне с русским языком не очень помогаешь, а она – может. – Таня опять уткнулась в телефон.
– Давай-ка спать будем укладываться, завтра на работу, в школу. Сегодня мы умаялись.
В их маленьком семействе было заведено так, что на ночь телефон Таня не забирала с собой в комнату, не брала в кровать. Он лежал на комоде в коридоре.
– Прощайся, выключай и иди стели постель, – напомнил отец.
Таня скорчила недовольную рожицу, но все-таки положила трубку на комод и отправилась к себе в комнату, но прежде задержалась у зеркала, несколько раз провела по волосам расческой и задумчиво спросила:
– Папа, а я красивая?
– Конечно, ты самая красивая девочка в классе.
– Как мама?
– Еще лучше, – ответил Олег, подавив вину, которая как змея начала поднимать голову.
– Я хочу быть, как мама, красивая и добрая, и, как Полина, веселая и смелая, – все еще глядя в зеркало, продолжала девочка.
– Ты сможешь быть такой, какой захочешь сама. Если тебе будет трудно или страшно – не молчи, приходи к нам: ко мне, к бабушкам, к деду Ивану, мы обязательно тебе поможем, не держи в себе обиду или боль. Это очень вредно. – Олегу казалось, что сейчас он говорит с дочерью, но на самом деле, он пытался вступить в разговор со своей умершей женой, вразумить ее.
– И Полина тоже поможет? – Глаза ребенка сверкнули в зеркале.
– И она, конечно, тоже.
– На даче, когда баба Аня вышла из парилки, я рассказала Полине, как умерла мама. Я ведь даже тебе не говорила, как увидела, что она лежит на кровати. Думала, что мама спит, она была такая красивая. – Таня продолжала автоматически водить по волосам расческой. – Там таблеток много было. А потом я совсем ничего не запомнила, ну ничегошеньки. Я маму теперь только как на фотографии помню, где она улыбается, а какая она потом была – совсем забыла. Это плохо?
