Мила перешла в пятый класс, где каждый предмет преподавал отдельный педагог, а Лариса Ксенофонтовна Полякова, у которой сестра училась в начальных классах, стала моей учительницей.
Учиться я обожала, и первыми оценками были пятёрки. Подводило чистописание, предназначенное научить нас писать аккуратно и красиво: в то время писали перьевыми ручками с чернилами, и не умевший пользоваться ими был обречён марать окружающий мир жирными грязными кляксами.
Сначала мы писали карандашом в тетрадях для первого класса, где прямые строчки на равном расстоянии пересекались косыми линиями, так что буквы полагалось вычерчивать параллельно им. Но нет! Еще не буквы! Прежде мы выводили нескончаемые ряды палочек и крючочков, которыми заполняли многие страницы тетрадей, пока Лариса Ксенофонтовна не позволяла отвердевшей руке объединить оба элемента в какую-нибудь букву М. Мама моет раму.
Овладевшему карандашной каллиграфией ученику разрешалось принести пенал с перьевой ручкой и чернильницу-непроливайку. Какой был праздник: «Завтра я буду писать чернилами!» Отличница отличницей, а уже многие ребята писали чернилами, когда Лариса Ксенофонтовна снизошла до моих буквочек и разрешила заменить карандаш ручкой.
Глава третья: бабушка живет с нами
В начале пятьдесят шестого года к нам приехала бабушка – заболела, попала в больницу мама, и бабушка вместо нее обихаживала семью дочери.
Меня бабушка очень любила, и я всю жизнь помню лучики вокруг ее глаз, когда она, улыбаясь, взглядывала на меня поверх очков.
Я, семилетняя, сижу на маленькой табуреточке у бабушкиных ног, смотрю, как она из разноцветных клубочков вяжет что-то цветное с полосками, и слушаю:
– Однажды на углу Невского я купила эскимо и дала тебе лизнуть его. С тех пор, когда мы проходили мимо, ты брала ладошками мою голову и поворачивала ее в сторону мороженщика, – рассказывает бабушка.
– Я, что, была у тебя на ручках? – Поверить в сказанное почти невозможно.
– А как же? Схватишь ладошками мои щеки и стараешься повернуть голову к мороженому, купи, мол, – губы бабушки ползут в стороны.
Неужели и правда, я была такой маленькой, что бабушка сажала меня не только на колени, но несла на руках по улице… Мы обе молчим.
– Бабушка, – смотрю я на ее тонкие руки с сухой пергаментной кожей в россыпи коричневых пятнышек и спрашиваю, как в «Красной шапочке»:
– Почему у тебя столько точечек на руках?
Бабушка откладывает спицы, и мы вдвоём рассматриваем звёздную карту ее рук.
