Далее в записной книжке, наискосок её, переписана эпиграмма, видно, с намёком на нач. курса Печёнкина:
«Нет, у него не лживый взгляд,
его глаза не лгут.
Они правдиво говорят,
что их владелец плут».
Р. Бернс, «К портрету духовного лица»
На подхалима старшину:
Бывалый щёголь, любитель власти,
тупой зубрила, собачьей масти;
купить – продать его легко,
фамилия – Николенко́.
Далее пошли фронтовые записи. Первый куплет начатого стиха:
«На улице полночь, свеча догорает,
полночные звезды видны…
Ты пишешь письмо мне, моя дорогая,
В пылающий адрес войны.
И долго ты пишешь его, дорогая,
закончишь – и примешься вновь,
зато я уверен: к переднему краю
прорвется такая любовь…»
Здесь же на полях схвачен чей-то портрет и далее:
«Нет, я не думал – дело молодое, —
Покуда не уехал на войну, —
Какое это счастье дорогое —
Иметь свою родную сторону».
Затем то ли предчувствие, то ли простая случайность:
«Не в наследственной берлоге,
Не средь отческих могил —
На большой мне, знать, дороге
Умереть господь судил».
А. С. Пушкин, «Дорожные жалобы»
Далее следует много фронтовых заметок, адресов полевых почт и последние слова:
«И в чужой дали зарубежной,
О многом забыв на войне,
С сердечной тоскою мятежной
Грустил по родной стороне».
Ревут моторы. Взмах флажками —
И «Дуглас» в небе голубом…
Москва – красавица под нами,
В вираж ложимся над Кремлем.
В бурной столичной жизни быстро неслось время. С каждым днём мы приобретали всё новые и новые знания, познавали законы авиации.
Сегодня мы в аэропорту. Тема занятий: снятие индикаторной мощности с работающего мотора с поднятием на высоту. Закончены последние сборы. Приёмники электродиаграмм вмонтированы вместо вторых свечей в нескольких цилиндрах. Все на своих местах. Ревут, прогреваясь, моторы, а у нас перед глазами электрический луч пишет график работы цилиндра в координатах «Р» (давление) и «V» (объем).
Машина огромная, в ней можно ходить, не сгибаясь, во весь рост. Легковой автомобиль «М-1» свободно устанавливается в её фюзеляже. Наше классное отделение в одиннадцать человек вместилось в самолёт, но мест хватит ещё на столько же.
Наконец, стартёр разрешает нам старт. Машина плавно развивает скорость, нос поднимается кверху, толчок, ещё толчок, и мы повисли в воздухе.
Говорят, в воздухе страшно, но это, по-моему, говорит тот, кто не был там. Меня, например, всегда, когда поднимался в воздух, охватывало чувство воодушевления, подъема. Все мышцы наполнялись какой-то внутренней, неудержимой энергией, и я испытывал захлёбывающееся удовольствие от чувства быстрой скорости. Правда, в первый раз ещё, немного тошнило, но это было только вначале.
