Другого конферансье вскоре тоже осмеяли. Он вышел на сцену и пытался что-то сострить, но так неудачно, что никто не засмеялся. В зале было тихо. Тогда, какой-то остряк (их у нас было много) с задних рядов громко и спокойно сказал: «Гы – гы – гы – гы!» – И весь зал загремел от хохота.
Я тоже был артистом и выступал на арене Астраханского цирка. Заключительным номером программы цирка была одна военизированная инсценировка, где требовалось показать немецких военнопленных. Вот туда нас и пригласили. Много переодеваться не приходилось: давали немецкий китель и фуражку, остальное обмундирование соответствовало. Нужно было быть хмурыми и озабоченными, а мы сияли, сидя на арене цирка, довольные тем, что на нас смотрит такая масса народа. Так, по совместительству выполняя работу волжского грузчика и циркового артиста, я около четырех месяцев числился курсантом ШМАС.
Изо дня в день всё менялось. Часть ребят ушли на трудовой фронт – рыть окопы. Туда ушли мои товарищи по средней школе Богданов и Мантуленко.
Однажды мы поздно пришли с Волги. Дневальный сообщил, что меня вызывал начальник школы. Я пришёл к нему в кабинет и по-военному представился. Инженер – подполковник сидел за столом и просматривал какие-то личные дела, потом он оторвал глаза от бумаг и долго глядел на меня пристальным взглядом.
– Садитесь, – против обыкновения, попросил он.
Я присел. Он опять в упор посмотрел мне в глаза, как бы желая смутить, но я его взгляд выдержал.
– Сколько вам лет?
– Восемнадцать. – Он поднялся из-за стола и прошёлся из угла в угол.
– Восемнадцать лет, значит, позади, а вот какую цель вы поставили для своей жизни?
Я не понимал к чему этот разговор.
– Сейчас моя цель – быть лётчиком…
– Хорошая цель, благородная, но, а к этому вы чувствуете своё призвание, склонности?
– Я ещё не успел ничего хорошо прочувствовать, я имею пока одно желание, страстное желание летать.
– Но вы знаете, какие у вас склонности, к чему способности?
– Товарищ подполковник, о таких качествах самому судить очень трудно, так как обычно такие качества человек или недооценивает в себе, или, чаще, переоценивает. Об этом, по моему мнению, могут сказать только другие, и, притом, опытные люди.
Подполковник улыбнулся и с видимым расположением посмотрел на меня, потом опять порылся в личном деле и встал из-за стола.
– Хотите, я вас пошлю учиться в военно-воздушную академию? – Такого сюрприза я не ожидал. Получить высшее образование, учиться в Москве, получить диплом инженера – это было очень лестно.
