– Минут двадцать, тридцать.
– Хорошо. Вещи можешь не брать. Если что-то надо будет, купят. Машина стоит возле дома. Как будешь готов, можешь выходить.
В трубке раздались гудки. А он уже смотрел в окно на «Гелендваген», припаркованный возле его калитки.
Вавилен натянул чёрные носки. Надел коричневые джинсы. Хотел было влезть в футболку с Эрнесто Че Гевара, но быстро сообразил, что это будет намёком на возврат к прошлому. Поэтому выбрал футболку с чёрным квадратом Малевича, который в его понимании должен был символизировать отрешённость от мира. Куртка была куплена на распродаже в каком-то магазине по случаю. Надел вязаную шапочку, обул замшевые бежевые полуботинки с коричневыми шнурками. Погода позволяла одеться так, несмотря на то, что на улице был ноябрь, снегом и холодом даже не пахло, а во дворе вторично начинала зацветать сирень.
Когда он подошёл к машине с номером В999ВП77, то понял, что всё очень серьезно. Гнать машину из Москвы сюда за ним для того, чтобы просто отвезти в аэропорт, было не то чтобы понтом, а скорее данью уважения к его прошлым заслугам. В тоже время это показывало трудность выдвигаемой задачи, которую он должен решить.
Вавилен мог не садиться, мог просто увидеть номер и вернуться назад. И, конечно, ничего ему за это бы не было, потому что тот, кто звонил, просто понял бы, что он уже не тот. Ведь последние двадцать лет он жил без интеллектуальных нагрузок, а мозг, как известно, даже самый пластичный, в отсутствии работы начинает атрофироваться. И хотя он получал дополнительное образование, читал книги по естествознанию, философии и истории, все-таки это было совершенно не то, чем он занимался раньше.
Открылась задняя дверь. Вавилен сел. На заднем сиденье расположилась довольно привлекательная девушка. Он присмотрелся внимательнее. Первое впечатление оказалось обманчивым – это была зрелая женщина, которую выдавали глаза. Одета она была в строгий деловой костюм и чёрные туфли на высоком каблуке. В ушах блистали серебряные восьмиконечные звезды. Длинные рыжие волосы уложены в прическу оданго. Очки «кошачьи глаза» придавали лицу хищное выражение. Она протянула руку.
– Виктория Николаевна, – очень тепло и почти по-дружески представилась она, улыбаясь уголками рта.
Он в нерешительности пожал маленькую, ухоженную ручку.
– Я введу вас в курс дела.
– Только прежде, чем говорить о деле, мне хотелось бы узнать что-нибудь о вас?
– Зачем вам это? – удивлённо спросила она.
