***
Мегрец светил в небе так, что Ни свет Ни заря с Женькой думали: «Уж не взорвалось ли чего в космосе?» Но в космосе, к сожалению ли, или к счастью, всё ещё ничего не взорвалось. То лишь летели простые каракасские птицы. Они будто падади миллионами брызг в этот жаркий, не то зимний, не то летний полдень. Настолько чистым и безропотно синим казалось небо вдали над Каракасом, что ни Ни свет Ни заря, ни, уж тем более, Женька, никак не могли взять себе в толк: почему все с опаской, с большим остережением подходят к этому городу. Почему называют его чуть ли не одним из самых бандитских городов во всем мире? Одной из самых бандитских стран. Но после всё встало на свои места. Не успели они сойти с лодки, не успели добраться ещё от берега до города на такси, как Ни свет Ни заря вдруг взвизгнула: то ей под платье залез страх так навсегда и кануть в вечность, оставшись ничего не значащим для других людей человеком, так и не сумевшим совладать со своими эмоциями и достигнуть постоянства. «Постоянство-вот главаня движущая сила прогресса» Даже бандиты, самые заядлые прожигатели этой жизни во всех её проявлениях, начиная от пальм и до березок, и заканчивая ещё бог знает чем, и те подтверждают: главное в жизни-это постоянство. Если ты дашь слабину, то не успеешь и ножик из своего кармана вытащить, как на твое место в трущобах, на место законного представителя и чуть ли не императорское величество присягнет другой, более успешный разбойник. Женька, глядя на уходщие вдаль, словно годы его жизни и минуты его мыслей, спины птиц, отчаянно пытался сообразить: «Что же пошло не так с его жизнью?"
С ребятами начали происходить изменения. Обычно всем людям в таких местах взбредает в голову что-то вроде: «Да, это у меня-то плохая жизнь! Нет! У меня-то ещё, в отличии от этих крокодилов странствий, хорошая!» Ребята же, напротив, стали чрезвычайно ясно понимать, что времени осталось мало и им кровь из носу нужно успеть использовать весь свой потенциал. Скажем, до момента их прибытия в Антарктиду. Что же послужило причиной скоропостижных измениений, растекающихся по лбу Ни свет Ни зари и Женьки, как порой сложный эфир яблочной ксилоты растекается по днищу нашего вкуса, до конца не известно. Быть может, то на них так повлиял контрастный Каракас, ведь там и вправду с одной стороны были шедевральные, ну просто красивые и дорогие небоскребы, а сдругой-что-то, очень напоминающее Бразильские фавеллы под проливным дождем. Быть может, причиной их изменений послужило ещё и то, что они, как никак, начали своё путешествие на Бермудских островах. Почему-то машина Женьки сейчас ему прислала сигнал, что кто-то её пытается взломать. Впрочем, взломать её было бы очень сложно, ведь сейчас она стоит в пещере недалеко от залива, в тени кокосов и пальм. Самое опасное, что ей могло бы всё же грозить-зверское нападение голодного до железа крабика. Ребята собирались меняться благодаря тому, что лишь в тысячах трех-пяти отсюда, за границей человеческого разума цвела и процветала жизнь настоящей венесуэльской природы, что, как веточка фуксии, игриво свисает на Земном шаре со стана нежной Америки. И идея этой главы заключается в том, как раз в самом важном и замечательном свойстве жизни: «Если тебе кажется, что работа бессмысленна, тогда, именно тогда тебе следует идти и продолжать работать. Как показывает практика, человек не может определять истинную ценность собыбтий, и такая работа зачастую является самой важной работой на отрезке жизни».
