«Как плохо, что все так безразлично».
«У тебя мягкое тело».
«Почему ты не так, не тут, не в той мере».
«Я тебя поцелую»
«У тебя нежные губы».
Мостки качаются. И больше нет танца. И тела уже все понимают. И сердца молчат.
Ах, она его не любит. Ну, кто он ей? Чужак. Чужак! ЧУЖАК! О, он с ней отдыхает. Ну, кто она ему? Никто. Никто! НИКТО!
Тело в тело. Где-то совсем близко край. Тело в тело. Сейчас он сделает еще шаг, и они рухнут. Вниз! Вниз! Вниз! Она кладет голову ему на плечо и чуть подталкивает назад. Путешествие окончено. Путь пройден. Она его не любит. Он ее не любит. Они это сказали всем. Они это сказали друг другу. Но там в полете, вцепившись в его плечи, она знает только одно, что сквозь нее течет время и она его отдаст этому глупцу, который боится, который уже нашелся, без которого время перестанет течь сквозь и снова побежит мимо.
Игры разума на лезвии ножа. Чтобы даже случайно не обмолвится словом. И только сердца ведут диалог. Нет, каждое говорит о своем.
«Ты меня не любишь».
«Ты меня не любишь».
«Мне с тобою хорошо».
«Мне с тобою лучше всех».
«Пожалей меня».
«Ты сильнее, за тобой будущее».
«Пожалей меня!»
«Ты сможешь все!».
«ПОЖАЛЕЙ МЕНЯ!»
«Сегодня мне жаль, что я так не смогу! Я уже никогда не смогу!»
Это просто игры разума на лезвии ножа. Если кто-то поранится, то с кровью откроется. Она уже не ищет любви. Она любит его. Он уже не ищет любви, потому что она любит его. И они очень аккуратно движутся к краю лезвия, на острие. Там она только раз спросит его:
«Чем я тебе не подошла?»
Там только раз он скажет ей:
«Прости! Ты должна пережить!»
Там она запретит времени струиться сквозь нее. И закончит игру, обрезавшись об острый край. С кровью выйдет боль. С кровью выйдет страх. Только любовь останется и столкнет ее в бездну. Одну.
Мы вернемся туда, где и травы врачуют
И дай нам, Господи, пожить, друзья мои,
Без революции и без войны.
И чтобы в жизни, с горками и с ямами,
Друг другу были мы всегда верны.
Дружба – это круглосуточно,
Хоть пожар, хоть урожай.
Это чувство не рассудочно:
«Одевайся, приезжай!»
О. Митяев
Где-то за Улуганом притулилась сыроварня с парой домиков для гостей. Во дворе журчал торопливый ручеек, по бережкам которого алтайское разнотравье дурманом запахов сводило с ума.
Две женщины средних лет сидели за деревянным столиком в беседке и молча смотрели на горные вершины на горизонте. Говорят, что известному человеку не спрятаться. Ерунда! В России может прятаться кто угодно и на любой срок. А на Алтае и на целую жизнь.
