– Все хорошо, Ирина Витальевна, – девушка проходит в кабинет и встает у стола, – Как вы себя чувствуете?
Забавно, у нее уже сто лет никто не спрашивал о самочувствии, тем более так. С таким соучастием во взгляде.
– Держусь потихоньку, – кивает на лист бумаги, – пост вот хочу в инстаграм написать.
И внезапно протягивает Вавиловой листок с текстом.
Ангелина погружается в чтение, одновременно садясь на стул напротив стола тренера. По окончании возвращает со словами:
– Не стоит. Это жестоко.
– За Тохтахунову переживаешь? – криво улыбается Ирина.
– Вы будете читать комментарии, и будет очень больно, – тихо говорит девушка, – Дайте ране хоть чуть-чуть зажить, а потом делайте, как посчитаете нужным.
Тренер смотрит на девушку и произносит:
– Хороший ты человек, Вавилова!
И знакомо слышит в ответ:
– Маме будет приятно знать, что вы так думаете, и папе.
– И бабушке, и дедушке, и всем, – дополняет Ирина Витальевна.
– Точно, – с улыбкой соглашается Геля, стоя у дверей и собираясь продолжить путь по своим делам.
На той стороне стола, где только что сидела спортсменка лежит листок, исписанный почерком ее тренера. В свете лампы легко читается:
“Говорят, что Господь отмеряет свои дары и наказания по заслугам и силам. Боже, я говорю тебе спасибо и преклоняю колени за то, что огромный труд, мой и еще больше моих спортсменов и команды превратился в высший спортивный результат. И дай нам всем силы и смирения, Боже, перелистнуть эту страницу жизни.”
Я ухожу, и нет
Ни меня, ни нас.
И обычный свет успокоил так,
Как ни я, ни ты.
Крик где-то в тишине.
Не зови меня – я не повернусь
И прости меня,
Больше не вернусь
М. Фадеев
Игры разума на лезвии ножа. Потанцуем? Двое идут мимо – через мир, через грани, через двери. Начинается самая сложная игра. Там за сердцем потом будет больно. И что-то оборвется. Нет, она не ищет любви. Ей уже не нужно. Сквозь нее течет время. Нет, он не ищет любви. Ему было уже страшно и больно. И мир рухнул. Они покачиваются на тонких мостках.
–Ну, давай потанцуем! – смеется он.
Мостки качаются. Нет, это не любовь. Ведь у нее все есть, а ему ничего не нужно. Это степной волк играет в бисер.
Сейчас. Сейчас. Сейчас. Она ему все расскажет. Так как удобно ей. И пусть он не поймет. Мостки качаются. У него от футболки пахнет одеколоном. Едва-едва. У нее в волосах остался запах духов. Молчание. Тела движутся сердца ведут диалог. Нет. Сердца просто говорят. О разном.
«Ты хорошо танцуешь».
