Мы приехали к бабушке. Выпили чай с бутербродами. Я температурил. Мама меня переодела и уложила в кровать. Она сказала: «Мне нужно в город по делам. Я скоро приеду. Веди себя хорошо». Когда я проснулся, ее не было. Я очень сильно ждал. Всё донимал бабушку. Иногда кричал даже.
До меня не сразу дошло, что я вцепился в книгу и реву как поехавший. Ору не я один. Девочка в истерике. Но книгу всё ещё держит. Большая сила берет меня за пояс и резко оттягивает от стола. Этой силой оказывается здоровенный мужчина, стриженный под ёжик. У него открывается и закрывается рот, но звуки до меня не доходят. Слышу я только: «Это моя любимая книга, потом почитаешь, малыш».
Маму нашли через три месяца. Бабушка потом рассказала, что все ее лицо было в синяках, а на носу был большой пластырь. Всё, что у меня осталось от нее, – та книга.
Победа, если можно так сказать, оказалась за мной. Я держал книгу побелевшими пальцами. Побелел я, наверное, весь. Стены закружились и упали.
Что помню дальше: сильный запах нашатыря, печенье «юбилейное» и сладкий-сладкий чай.
Добрые женщины библиотеки смотрели на меня с подозрением. Сцену я закатил будь здоров; обронил слезинку ребёнка, как последний негодяй, взрослых тоже напугал. А теперь ещё и чай пил, как будто так и надо.
Я сидел вечерами и никак не мог ее открыть. Смотрел на золотой орнамент, гладил вдавленные буквы. Засыпал с ней в обнимку. Утром убирал под подушку. Не прочитал ни строчки – еще не научился.
– Давай-ка допивай и уходи. Скоренько. Мы закрылись.
Я подчинился. Поглотил чай-печенье, осторожно встал и, убедившись, что стены на месте, пошёл к выходу.
– А можно я всё-таки заберу книгу? Мне она нужна. Очень.
– Давай-давай иди. Книга ему нужна. Сейчас полицию точно вызовем, если не уберешься.
– Но вы! Вы не понимаете! Я ее так и не прочитал! – и на глаза навернулись слезы.
– И не прочитаешь. Иди давай. Иди, говорю.
Сжалившись надо мной, другая работница тихонько разъяснила, что книгу взяли на выходные. И будет она только в понедельник.
Я был искренне рад ее сочувствию. Как сильно мне не хватало тепла и доброго слова. Я и не знал. А теперь вот почувствовал.
– Спасибо, до свидания, – сказал я.
Подошёл к двери и заметил: книга стояла на полке. Получается, женщина мне соврала. Я почувствовал, как резко закололо в животе, где-то в районе желчного.От ее жалости стало противно. Скрючившийся, я подошел к стеллажу и протянул руку.
Я пришел домой и разулся. Бабушка забрала у меня батон и сдачу. Сказала идти на кухню. «А вот и внучек мой любимый», – сказала она мужчине в длинном черном платье. Мне зачем-то было велено поцеловать ему руку. Мужчина протянул мне книгу и сказал: «Это Библия для детей. Благослови тебя господь». Я пошел в свою комнату, поставил Библию на полку. Я слышал с кухни слова «грех», «покаяться», «от лукавого» и несколько раз «это всё бесы».
