Для мужа карты, биллиард и другие развлечения были важнее жены и маленькой дочери. Он изменял, но никогда не сознавался в этом, и уж конечно, уходить из семьи не собирался. Или я просто опередила события, подав на развод?
Муж оказался прирожденным лидером, подобной была и я. Нам было тесно вместе, и он мучился, ощущая рядом со мной, как ему казалось, свою незначительность. Незначительность, придуманную и взращенную им самим. Наверное, думал, что рядом с неказистой и недалекой будет красавцем и умником. Но я тогда этого не понимала, только увидев однажды мельком соперницу, ошеломленно недоумевала: «Ты променял меня на эту страхолюдину? Ты – меня? На это недоразумение? Как же ты смог…» – совсем забыв, что на развод подала сама, а она стала его женой гораздо позже.
Через несколько лет, вероятно следуя принципу «чем хуже, тем лучше», он все-таки женился на ней, женился и теперь упивается своим явным превосходством.
А может они были предназначены друг другу изначально?
***
Вечером колеса застучали тревожно и недоброжелательно – мы приближались ко второй Украинской границе, впереди станция с мрачным названием «Красная могила». Среди пассажиров поползли разного рода страшилки о зловредностях местных таможенников – одна хлеще другой. Путешественники стали прятать в сумки с продуктами дубленки и другие крупные обновки, купленные в Болгарии – ведь через Украину можно было провезти покупок только на двести долларов. А соседка, заглянувшая за сахаром, присела рядом и поведала историю из прошлой поездки.
В одном купе с ней впервые ехала в Болгарию аптекарша Элеонора. Настроение попутчиц было приподнятым, чему способствовала употребленная на двоих бутылочка коньячка. Возможно, поэтому Элеонора не заметила подвоха в вопросе украинского таможенника:
– Оружие, наркотики, валюта е? – и в шутку, ответила, подражая украинской мове:
– Е! Но совсем малэнько, тильки для сэбэ! – лучше бы она в этот момент оглохла – оглохла, а потом онемела!
Ее соседку тут же выдворили в коридор, двери в купе закрыли и пригласили женщину – таможенницу. Дородная тетка в форменной тужурке зашла в купе и предложила Элеоноре:
– Раздевайся!
Потом прощупала блузку с юбкой, небрежно бросила их в кучу на полку. И уж потешилась над аптекаршей вволю. Вопросы проверяющей сыпались один за другим, а руки споро делали свое дело. Наконец, обыскав «туристку» по всем правилам тюремного шмона, заглянув во все дырки обнаженного женского тела и обшарив чемоданы, таможенница, вышла, а Элеонора стала одеваться. И еще долго утирала слезы, навсегда потеряв способность шутить с любыми досмотрщиками.
