– Так ты все-таки стала с ними воевать? – не удержалась я.
– Нет, нет! Конечно, хотелось кинуться и придушить, бить посуду, крушить мебель! Но потом взяла себя в руки, понимая – его фифа была совершенно права – мне выгоднее жить с ними мирно. Впрочем, об этом уже было сказано…
«Странно, – мелькнуло у меня в голове, – почему же я не могу себе даже представить, что стану дружить с новой женой моего бывшего»?
…Юрий, наконец, понял всю ненужность разговора, пожал плечами, взглянул на Светлану, будто увидел ее в первый раз. В его голове билась только одна мысль: «Вот все и решилось!» – некая досада на Юлю, конечно, была, его вполне устраивала жена под боком, и Юля рядышком, да что уж теперь…
Он торопливо вышел из дома.
…Хлопнула входная дверь, быстрые шаги уходящего мужа – теперь уже бывшего – отозвались болью в сердце. Светлана сидела, уставившись в одну точку, еще не до конца понимая произошедшее, но чувствуя – перемены не за горами…
…Адвокат, к которому через несколько дней пошел Юрий настаивал:
– Вам надо немедленно вернуться домой и быть там до самого раздела имущества – жена может многое спрятать и доказать потом будет сложно.
– Я не смогу вернуться туда ни на час, – махнул рукой Юрий, – пусть забирает все!
…Так рассказывала Светлана, украдкой утирая слезы.
Однажды пришло откровение – значит, она давно жила не так, благополучие только казалось – и вот все рухнуло в одночасье.
Где упустила тот момент, когда Юрий перестал смотреть с теплотой? Ей рядом с ним всегда было хорошо, а что стало не по душе ему? Почему был недоволен их совместной жизнью, недоволен всем – от запеканки на завтрак до ее нового платьишка? Сказал бы – да так, чтобы дошло – тряханул за плечи, стукнул кулаком по столу!
Но долго копаться в себе Светлана не любила и бесплодным раздумьям предаваться не стала.
– Представляешь, каково мне тогда было? – подняла она глаза, полные боли: – Не хотелось выходить на улицу, ведь соседи были в курсе дела! Их расспросы, сочувствующие, а порой злорадные взгляды приносили страдание, но я держала марку – красила глаза, пудрила нос, и высоко задрав голову, выходила из дома.
Помолчав, она облегченно вздохнула:
– Вот рассказала, и как будто легче стало!
– Известное средство! – вздохнула и я.
То, что поведала Светлана, было, как сказали бы мои дети, круто. Раньше я считала свою жизнь нескладной, полной неожиданных поворотов и приключений различного толка. Но теперь слушала затаив дыхание, искренне сочувствуя, понимая, что перед ее жизненной драмой меркнут все мои передряги.
