– Вот опять! – Кукурузин бросил камушек далеко в море. – Как можно время замедлить? Это уж совсем фантастика какая-то.
Дрон опять захихикал.
– Лет триста назад люди сказочку сказывали детям про яблочко на тарелочке, которое по тарелочке катится и всё показывает. Теперь телек даже у бедноты стоит, это не фантастика? И заметь, телек – не самое большое техническое чудо.
– Ну, намекни хотя бы, как? – заныл взрослый дядя Кук.
– А что такое время, по-твоему? – вопросом откликнулся юный Дрон.
– Ой, зачем спрашиваешь? – фыркнул Кукурузин.
– Это такой же вид энергии, как и всё во Вселенной, – нарочно занудным тоном заговорил Дрон. – Двигается оно по спирали, а каждый человек имеет свою индивидуальную спираль времени. Замедлить время можно, немного наклонив ось Земли. За последние сто тысяч лет угол наклона уменьшался три раза, соответственно, шло уплотнение материи, ослабление связей с УКС, ускорение темпа времени, усиление гравитации, изменение магнитного поля Земли и людей, понижение вибраций существ, то есть понижение их духовности, и ещё много чего. После миллениума, как вы говорите, началось постепенное увеличения угла наклона планеты, соответственно, все перечисленные процессы идут в обратную сторону…
– Гравитация уменьшится? Время замедлится? Мы легче весом станем? И добрее? Всё, у меня дым пошёл…
– Постепенно, брат, очень медленно, всё образуется, не спеши. И помни, я тебе рассказываю очень коротко об очень сложных процессах.
– Скажи, а двести тысяч лет назад… ось качалась в другую сторону? Это что, всё время так?
– Периодически, ведь Земля – живая, – Дрон сидел с закрытыми глазами и наслаждался шумом моря. – Знаешь, тогда, давно… я помню море Неаполя… Я же много лет жил у моря.
– Слушай, поэт, а ты наизусть своих стихов не помнишь тогдашних? Стихи, написанные до нашей эры…
И тут Дрон, некогда посещавший этот мир поэтом Вергилием, стал читать напевно:
«…Ветер подует едва, и тут же пучина морская
пухнуть, волнуясь, начнёт; по высоким горам раздаётся
треск сухой, и ему берега зашумевшие вторят
гулом широким своим, и рощ учащается шорох.
Море тогда не щадит крутобоких судов, а в это время
быстрые мчатся нырки, из просторов спасаясь открытых,
к берегу с криком спешат, меж тем как морские лысухи
рады на суше играть, и, родные покинув болота,
выше самих облаков летит голенастая цапля…»
Море и рай с Малей продолжился по плану: пять дней. Но перед самым вылетом в Москву позвонила мама. Она так давилась слезами, икала и выла, что Кукурузин не сразу понял: пропал Антон, его нигде не было третий день.
