Современным людям стоит восхищаться мудростью своих далёких предков и следовать их заветам, которые представлены Душой. Очевидно, души всех моих близких и далёких предков тоже находятся где-то здесь среди миллиардов мерцающих звёзд или Душ.
Может быть, каждая звёздочка во вселенной и есть чья-то Душа? …Решение, что мне надо делать, попав сюда, пришло сразу. Буду пробовать найти Души, прежде всего, самых близких мне людей. Здесь находятся жена, сын, отец, тёти, дедушки и бабушки. Нашли приют во вселенной брат, сестра, дядя, родственники жены. И я громко стал звать их. Мне казалось, что я кричу так сильно, что мой голос должен быть слышен за пределами вселенной у самых далёких планет. Но… голоса не было – был тихий еле слышный шёпот губами.
И вдруг среди шума, криков я почти рядом с собой отчётливо услышал голос жены:
– Не надо кричать так громко. Я уже рядом с тобой. Мне ещё надо выбраться из малахитовой урны, в которой хранится мой прах.
За несколько лет до смерти жены, не помню, почему состоялся этот разговор, мы решили с ней, что после того, как мы уйдём из жизни, попросим сына кремировать нас, а урны захоронить в могилу мамы жены. Мы хотели быть вместе и на том свете.
Туман стал рассеиваться. В воздухе появилась зелёная урна. Запаянная крышка слегка отодвинулась в сторону, и появился сначала расплывчатый, а затем и чёткий образ жены. Она возродилась, как птица Феникс из пепла. Появилась медленно из густого тумана. Была это она или её Душа, я не знал.
Лицо и тело просматривались всё отчётливее. Я вздрогнул – это была она и не она. На ней было то ужасное темно-фиолетовое платье, в котором она лежала в гробу, и которое уговорила меня купить женщина, помогавшая организовать похороны. Жена завещала похоронить её в любимой цветной блузке. Но та женщина заявила, что хоронить усопшую надо только в новой одежде. До смерти жена стриглась коротко и красила волосы. Сейчас она была абсолютно седая с длинными волосами. Она явно изменилась за годы, прошедшие со дня похорон. Лицо, за которым она всегда так тщательно ухаживала, было изрезано глубокими морщинами. Она выглядела совсем старухой. Медленно подплыла ко мне, обняла меня руками за шею и крепко поцеловала в губы. Я не почувствовал её горячих губ – она была, как ледяная сосулька.
– Я очень холодная? – спросила она. – Не удивляйся. Мы все здесь становимся льдинами. Ты помнишь, как целовал меня в холодный лоб, когда я лежала в гробу? Но моё тело тогда хранилось в холодильнике. Мне было тепло, даже жарко, только в крематории. Остальное время я просто кусок льда.
